Утятинская торговка

У ворот рынка рядом с ней остановилось такси. Увидев на заднем сидении Тюрина, села к нему. У полиции он высадил ее и поехал вниз, к гостинице.

В кабинете Шеметова сидела его жена, а полуторагодовалая дочь двигала стул по полу.

– Прекрасная дама, как тебя зовут? – присев на корточки, спросила Ираида Семеновна.

– Все мои дочки слишком на меня похожи, чтобы быть прекрасными, – сказал Шеметов.

– Ваня, никогда так не говори, даже в шутку. Если родной отец не любуется дочерью, кто будет ее любить? Машенька, папа шутит. Ты – самая красивая. Вот, мама подтвердит. Да, мама?

– Красивая-красивая.

– Вот так, ребята. Критикой можно забить самую-самую. Всегда найдутся доброжелатели, которые испортят ребенку настроение. Не укрепляйте их ряды. Слушай, Ванечка, у меня к тебе дело. Я вот баночку принесла. На ней отпечатки, скорее всего, той женщины, что в Майином рояле на щепку напоролась и перчатку порвала. Нельзя ли это оперативненько проверить?

– Вы что, взялись с Колей в детективы играть?

– А тебе раскрывать уже ничего не требуется?

– Да ладно, давай отнесу в лабораторию. Хоть бы сахар высыпала.

– А это эксперту бонус к чаю.

Когда Шеметов вернулся, он застал в своем кабинете еще и старшую дочь. Она сидела за приставным столом, а Ираида Семеновна подкрашивала ей лицо.

– Ираида, ты что мне ребенка портишь?

– Поздно, папаша, пить боржоми. Это для тебя она ребенок, а для окружающих – молодая девушка. Скажи, Маша, красота, да?

– А-тя! Дай! – сказала Маша и потянулась за помадой.

– Видишь, даже ребенок понимает! На тебе, Маша… вот контурный карандаш. Ну что?

– Здорово, Ираида Семеновна. Скулы подчеркнула – и словно овал лица изменился, – впервые вступила в разговор Неля. При этом Лиза не фыркнула, как это было обычно при общении с женой отца, а слушала. – Только вот помада, мне кажется, не совсем ее…

– Да, пожалуй, нужно что-то смелое…

– Вот, попробуйте мою.

Ираида Семеновна взяла тюбик:

– Так… и карандаш… Машенька!

– Что нам в руки попало, то пропало, – держа младшую дочь на руках, сказал Шеметов.

– А мы поменяемся, – Ираида Семеновна протянула ей материну помаду.

– А-тя! – закричала малышка и, потянувшись за помадой, бросила карандаш. Все засмеялись.

– Лиза, домой придешь, сразу маме скажи, что это я. Все родители боятся, что дочь своей неземной красотой беду на себя навлечет.

– Ну уж, и красота…

– Солнышко, в твоем возрасте все красивы. Только поймешь ты это, когда станешь старше, и вся эта косметика понадобится тебе, чтобы дефекты прикрыть. Идеальной внешности не бывает. У одной фигура хороша, зато личико подгуляло. У другой глаза – как звезды, а ноги кривые. Есть, конечно, исключения, как подружка твоя, Катя. Только такая красота – вызов тем, кто не столь совершенен. Много найдется паршивцев, которые ей жизнь попытаются испортить.

– Ладно тебе! Моя дочь, может, и не красавица, но очень симпатичная. Не вам, бабам, об этом судить!

– Ты прав, специалист!

Зазвонил телефон. Шеметов выслушал, что ему сказали, и скомандовал:

– Так, дамы, всё! Ира, подсаживайся к столу. Неля, вас водитель отвезет, я сегодня не успеваю на обед! Лиза, с тобой придется позже поговорить. Ты, наверное, насчет похода?

– Да, пап, мама не пускает…

– Сходу не могу решить. После работы зайду, поговорим втроем. Подумай сама, как нас убедить. – Шеметов обнял дочь и повел к выходу. Лиза на ходу пробормотала «до свидания».

– А-тя! – крикнула им вслед Маша.

– Это она с тобой прощается, красота! – засмеялась Ираида Семеновна. Лиза обернулась и помахала сестренке рукой.

В кабинет Шеметов вернулся с Сашей Огородниковым, оперативником. Прежде чем сесть, Иван Иванович обнял ее и сказал:

– Ир, спасибо! Она впервые с нами по-людски. Поверишь, мне с Аней легче говорить, чем с дочерями.

– А им, думаешь, легко? Они сейчас в таком возрасте опасном! Если они с тобой откровенны не будут, ты последним узнаешь, что с ними не так.

– Ладно, не пугай, сам боюсь. Итак…

Пока у квартирантов шел обыск, Шеметов через наушники прослушивал разговоры, записанные в квартире Наппельбаум. Заглянув потом к ней, он сказал;

– Пожалуй, этому твоему Интерполу надо сообщить.

– Я адрес в Интернете ему переслала, а о злоумышленниках – это уж ты. Все равно ведь по адресу Ольги обыск надо проводить.

– А почему Ольги, а не Виктора?

– Побрякушки могут быть только в сорочьем гнездышке. Да и командовала тут явно она. Непростая девочка, чувствуется за ней кто-то серьезный, давить на тебя будут.

– Вот мы Интерполом и прикроемся. В случае чего и отступить не стыдно будет.

– Но-но! Я же виновата перед соседями! Если им добро не вернут…

– А за это не волнуйся. Если девушка богатая, всё возместит.

Когда полиция увезла квартирантов, Ираида Семеновна, еле отбившись от Эллы, встала на крыльце, выходящем во двор, и посмотрела на окна трехэтажки. Помахала рукой. Потом сказала: «Нет, придется идти».

На звонок долго никто не отвечал. Затем дверь открыл младший Седов.