Утятинский демон

Вечером, почувствовав, что температура снижается, она с трудом села. Разглядывая воспалённую кожу лица в маленьком зеркальце, она вспоминала о том, как в юности переживала по поводу своего, как ей тогда казалось, большого роста. Теперь племянница Гайда, одного с ней роста, расстраивается, что не дотягивает до участниц конкурса красоты. Кстати, о Гайде. Татьяна Ивановна достала из сумки спортивный костюм, купленный Гайде в подарок. На этот раз он пришёлся впору. Натянув утятинские носки, она ещё раз перебрала в уме свой гардероб. На голову надеть нечего, не ситцевый же платок, в котором она спит. Потом накинула плащ, спустила на лоб капюшон и, взяв сумку, медленно пошла по коридору.

На вахте её окликнул охранник:

– Девушка, а документы?

– Какие документы?

– Вы, когда заходили, должны были на посту документы оставить.

– Я с Аделаидой Эдуардовной заходила, поэтому с меня ничего не спросили, – догадалась ответить она.

– Следующий раз не пущу!

– А до скольких можно навещать?

– До десяти.

– Я сейчас ещё зайду, мне купить надо кое-что для тёти. И квитанцию оплатить.

Вдохнув свежего воздуха, она закашлялась. Потом медленно пошла по улице. Помнится, восемь лет назад напротив был гастроном. Теперь не было ни магазина, ни той пятиэтажки. Вокруг стояли многоэтажные дома современной постройки. Спросив прохожих, куда идти, Татьяна Ивановна спустилась в подземный переход. Выйдя из магазина, она поняла, что до дома пока доехать не в силах. Но как пройти через пост? Отдать свой паспорт? Так охранник наверняка его раскроет.

Присев на парапет перехода, она стала перебирать документы, которые по старой, ещё времён Маргариты привычке, носила все с собой, разыскивая что-нибудь с фотографией, но без даты рождения. И снова наткнулась на Маргариткин паспорт. «Да вот же!» – пробормотала она вслух и, собравшись с силами, пошла к хоспису.

– Через двадцать минут закрываем! – сказал ей вслед охранник.

Прежде чем подняться на второй этаж, Татьяна Ивановна заглянула под лестницу. Как она и предполагала, здесь имелась дверь, которая закрывалась изнутри на засов. Тихо открыв его и приперев дверь от сквозняка пакетом с продуктами, она передохнула пять минут на ступеньках и вернулась на пост.

– Так быстро, – уже приветливей сказал охранник и вернул паспорт.

Она обошла здание и аккуратно надавила на дверь. Проскользнув в здание, она поднялась на второй этаж и рухнула на кровать.

Утром медсестра заглянула в палату и забрала квитанцию с чеком: «К вам кто-то приходил?»

– Да, племянница, Маргарита.

Вечером она вновь вышла на прогулку. Увы, на этот раз дверь оказалась на замке. Не дойдя до поста, она вынуждена была вернуться. Поднимаясь по лестнице, она увидела, как открылась дверь, выходящая на галерею второго этажа, и кто-то в белом халате, закрыв её, ключ положил на пожарный ящик. Понятно: этим ходом пользовался по ночам персонал, чтобы их не засекли на посту. Татьяна Ивановна дождалась, когда шаги стихли, и воспользовалась ключом. Спустившись по железной лестнице, она оказалась в хоздворе, из которого вышла на улицу, ведущую, как она помнила, на станцию. Через силу бредя по тротуару, она до станции и добралась. Изучив расписание, решила всё же сегодня не ехать.

На завтра Татьяна Ивановна назначила отъезд. Весь день мучаясь от нездоровья, она всё же надеялась на то, что у неё хватит сил добраться до дома. А там… это уж на сколько хватит бдительности соседям. У Маргариты была слишком плохая репутация. И её ещё помнили. О внешности же Татьяна Ивановна не беспокоилась: племянница всегда злоупотребляла косметикой и ни разу за два с лишним года не появилась на людях без своего боевого раскраса. Вечером, дождавшись, когда в коридоре стало тихо, она спустилась по чёрной лестнице, оставив ключ в дверях. Выйдя на улицу, она увидела нищенку, сидящую на корточках у дверей магазина. Эту женщину она заметила ещё в первый день своего выхода на улицу. Обратила внимание на неё не только из-за её жалкого вида, но и из-за раздражения на коже лица, вызывавшего брезгливость у прохожих. Повинуясь внезапному порыву, она наклонилась над ней и спросила:

– Что с тобой, сестра?

У женщины тряслись губы. Она пыталась что-то сказать, но не могла. И невооружённым взглядом было видно, что она простужена.

– Как тебя зовут?

– Та…ня.

– Значит, так, тебя зовут Татьяна Ивановна. Ты лежишь в хосписе и ничего не помнишь. Там оплачено больше двух недель. Потом тебя выставят.

Пахло от нищенки ужасно. Но Татьяна Ивановна стойко держалась, решив сделать доброе дело. На лестницу они обе карабкались со стоном. Удивительно, но никто на это не отреагировал.

Показав Тане палату и место, куда нужно положить ключ, Татьяна Ивановна повернулась к выходу, прихватив пакет с вещами нищенки, чтобы выкинуть их в контейнер. На электричку она, конечно, опоздала и в Успенск попала под утро.