Утка с яблоками (сборник)

– Ничего, переживут. Я потом шваброй разровняю, к утру еще снежком присыплет, совсем незаметно станет.

В воздухе кружились крупные хлопья, почти незаметные в темноте, и Филипп Макарович махнул рукой: а, ладно! Действительно, какая разница, чуть меньше снега, чуть больше? Но сам стал расчищать проход с другой стороны машины по всем правилам, стараясь откинуть снег подальше, на газон. Он еще не дошел до передних колес, а жена, расчистившая себе с другой стороны небольшой плацдарм, уже вовсю орудовала шваброй, сдвигая толстые пласты снега с капота и лобового стекла.

– Ты там поосторожнее, не поцарапай… – предупредил муж.

– Да я тихонько, – успокоила Елена Федоровна.

В начале восьмого Филипп Маркович из последних сил расчистил перед носом своей машины небольшой кусочек дороги, чтобы без помех вписаться в глубокую колею.

Тяжело дышащие и потные, поплелись супруги к парадной, волоча за собой орудия труда: муж – соседскую лопату, жена – собственную швабру.

– Я в душ первый, – заявил он.

– Конечно. А я пока завтрак тебе приготовлю, – безропотно согласилась Елена Федоровна, жалея мужа. Бедный, так устал, а ему еще целый день за рулем.

Через два часа коробки и сумки стояли в коридоре, Елена Федоровна отправилась на кухню перекрыть газ, а Филипп Маркович проверял по комнатам, все ли электроприборы выключены. Вдруг со стороны кухни раздался истошный вопль.

– Караул!!! Грабят!!! Караул!!!

Выскочивший на крик в коридор Филипп Маркович успел увидеть, как жена распахивает входную дверь и, продолжая вопить, выскакивает из квартиры. Ничего не понимая, он ринулся вслед за ней, но слоновий топот раздавался уже этажом ниже.

Он нагнал ее, едва выбежал на двор. Жена продолжала кричать как оглашенная, указывая трясущейся рукой в сторону стоянки. Филипп Маркович глянул…

Его машина аккуратно вырулила в колею и стала медленно удаляться в направлении подворотни.

– Караул!!! – зачем-то завопил он вслед за женой, но тут же опомнился, скинул шлепанцы, чтобы не мешали, и в одних носках бросился вслед за пробирающейся к выезду со двора темно-синей девяткой.

– Врешь, сволочь, не уйдешь! – кричал он на ходу.

Расстояние постепенно сокращалось. Казалось, еще чуть-чуть – и Филипп Маркович достанет рукой до багажника или бампера. Почему-то в этот момент ему казалось, что таким образом он сумеет остановить угонщика. Но тут машина повернула налево, слегка пойдя юзом в снежной каше цвета хорошо сдобренного молоком кофе, и Филипп Маркович увидел за рулем… соседку. Ту самую, в джинсиках, с пупком и белокурой гривой. Девушка улыбнулась ему и, на мгновение оторвавшись от руля, в знак приветствия махнула ручкой за стеклом.

От удивления Филипп Маркович встал как вкопанный, увязая чуть не по колено в грязном снегу, и только когда автомобиль скрылся в подворотне, выговорил со злостью:

– Коза драная! Все-таки перепутала машины…

– Ну почему коза? Нормальная симпатичная девушка, – раздался за спиной слегка задыхающийся голос жены.

Ошарашенный ее словами, Филипп Маркович обернулся. Вот дура! Нашла время для женской солидарности!

Жена стояла, прижав руки к вздымающейся от бега обширной груди, и… хохотала!

– Ты что? Рехнулась?

– Это ты… – захлебывалась смехом Елена Федоровна, став в эту минуту похожей на юную Ленку-хохотушку. – Ты … номера …тигренок … на заднем стекле…

Мы…раскопали…чужую…машину…

2010 г.

БанкNot

Метро выплюнуло Андрея Андреевича в центре одного из спальных районов, вместе с толпой спешащих к домашнему очагу петербуржцев. Народ деловито рассосался в разные стороны: кто к сияющему огнями торговому комплексу, кто к трамвайной остановке, кто через дорогу, к магазину «Пятерочка». Андрей Андреевич решил не тратиться на трамвай, пройтись до дому пешком, тем более, торопиться туда не хотелось. Едва он ступит на порог, жена опять пристанет с надоевшим за последние два месяца вопросом: «Дали ли деньги?» И что он ответит? Что начальство, напуганное второй волной мирового экономического кризиса, решило потуже затянуть пояса на штанах своих сотрудников?.. Жена говорит – жаловаться. А никак! Обставили все – не подкопаешься! Белую зарплату переводят на карточку полностью, зато серую, конвертную, в два раза ее превышающую – третий месяц придерживают. Обещают, мол, вот-вот, буквально завтра-послезавтра…

А тут еще дочка замуж надумала! Ладно бы просто замуж – так им свадьбу подавай, шикарную, чтоб, блин, как в американском кино! Ресторан с увитыми цветами столиками, платье за двадцать две тысячи, туфли, перчатки, фата и прочие кадиллаки… Чтоб профессиональный фотограф все это снимал. И, соответственно, мамаше – жене, то есть – тоже платье вечернее, туфли, прическу. И ему, Андрею Андреевичу, костюм. «А то ведь с тобой рядом стоять стыдно», – кривилась жена.