Утка с яблоками (сборник)

В тот день она не пошла на овощебазу, и больше туда не ходила. Неделю пила, не просыхая, у себя в комнате, в постоянно меняющейся компании местных алкоголиков, пока Игорь не выставил всех. После вызвал Ирину Леонидовну.

– Забирайте свое сокровище. Лечить ее надо. Серьезно.

Ирина Леонидовна вывела дочь из запоя, подержала у себя дома с недельку и отправила восвояси. Уж если она не могла жить с дочерью, пока та была нормальным человеком, то с алкоголичкой тем более не собиралась.

Для успокоения совести мать устроила Алину продавать газеты возле метро. Та продержалась с месяц и опять сорвалась в запой. Так и пошло. Запой. Мать. Капельницы, недолгая реабилитация. Попытка работать как все люди. И опять запой.

Игорь съехал – женился на ленинградке. Как все менты, брал мзду и вскоре уже раскатывал на новенькой «KIA». Пошел по службе вверх, заматерел, раздобрел. Встречая Алину, сторонился. А она все лезла с рассказами о подробностях своей жизни.

– А я все одна, Игоречек. Не найти мне нормального мужика. Я ведь молодая еще женщина, мне мужская ласка требуется…

– Ласку тебе… Скажи лучше – одно место почесать… – ржал не страдающий деликатностью Игорь.

– А хоть бы и так! – соглашалась растерявшая стыд Алина. – Но ведь не стало нормальных мужиков.

– А ты – с бабами! Говорят, пробовала уже?..

Был в жизни Алины и такой эпизод. Маргарита жила вместе с ней несколько месяцев. Ее Анжелика прислала. То ли Маргарите, которой жить негде, хотела помочь, то ли Алине – вдруг, имея ассистентку для тибетского массажа и гадания, та выправится? Алина и правда, завязала на время. К ним с Маргаритой стали опять захаживать клиенты, чаще погадать, а не на массаж. В ассистентке Алина не так уж нуждалась, зато с гордостью выходила с подругой прогуляться до магазина или до рынка, как прежде со своим Котиком. Алкаши смеялись: лесбиянки, точно. Соседи ничего определенного по этому поводу сказать не могли – свечку никто не держал. Однако заметили, что диван из кабинета перекочевал в спальню. Но вновь появившиеся деньги явно жгли Алине карман. Она стала ежедневно потчевать подругу вином, сама вскоре переключилась на коньяк, потом на водку… Явившиеся по записи клиенты заставали невменяемую гадалку и отправлялись восвояси. Алина не заметила, когда Маргарита собрала вещи и ушла. Просто очнулась однажды – а ее нет.

– Глупости! – скривилась Алина на вопрос Игоря. – Болтают, сами не знают чего.

– На какие шиши пьешь-то? – поинтересовался бывший жилец.

– А комнату сдаю узбечке одной. Она соседкину снимала, а потом и мою решила. У нас теперь полный коробок узбеков.

– И все без регистрации? – прищурился Игорь, почуяв наживу.

– Ну, это уж не мое дело. Я в милиции давно не работаю, – захохотала Алина.

– Надо будет вашу квартирку навестить…

– Приходи, Игорек. Посидим, вспомним…

– Чего с тобой вспоминать, шалава? Как полуголая ко мне в комнату ввалилась, девушку напугала? Ладно, зайду. Посмотрим, что за узбеки…

– Хорошо, Игорек, – попыталась изобразить былое кокетство Алина. – Буду ждать!

Галка отругала ее, что зазвала в гости мента:

– Ай-яй, совести у тебя, Алинка, нету! Я к тебе с добром, а ты меня сдала. Знаешь, сколько мне теперь ему каждый месяц отстегивать придется? Одни расходы кругом: в магазин СЭС придет – дай, налоговая – дай, пожарные – дай, милиция – дай. И тут теперь тоже! Не умеешь ты добро ценить. Я тебе комнаты помогла приватизировать, а ты что? Обещала завещание написать…

– Да приводи, кого следует – подпишу.

– Это в нотариальной конторе надо, чтобы все по закону.

– Хорошо, один раз съезжу, чтобы ты отвязалась. Пристала, как банный лист – завещание, завещание… Будто я завтра помирать собралась.

«Завтра не завтра, а хлебнешь в один прекрасный день отравы – и с копыт долой, как твой Витька», – рассуждала Гульнара, и поторопилась отвезти соседку к нотариусу.

В кабинет Галину не пустили – не родственница – и она, хоть проинструктировала Алину, что говорить, а все-таки волновалась. Вдруг не то ляпнет, вдруг нотариус заметит, что наследодательница чуток опохмеленная? Вздохнула свободно, только получив гербовую бумагу.

– У меня лучше сохранится, – улыбнулась Гульнара, пряча документ в свою сумку. – Ну что, Алиночка, это дело надо отметить?

Первое время благодарная наследница усиленно заботилась об Алине. Одаривала своими поношенными тряпками, поила-кормила, даже деньжат иногда подбрасывала. Получив подачку, Алина отправлялась на место сходки алкашей и возвращалась домой с компанией. Совместная выпивка кончалась шумом, а порой и дракой. Соседи вызывали милицию. Наряд увозил с собой всех, не разбираясь, кто прав, кто виноват. Наутро Алина звонила матери с просьбой вызволить ее из отделения.

Ирина Леонидовна приезжала, отвозила непутевую дочь по месту прописки, стыдила. Та вяло отбрехивалась, а однажды выдала:

– Можешь больше не стараться, не приезжать! Я лучше от Галки помощь приму. Тем более, она мне по гроб жизни обязана.

Узнав, что Алена отписала в наследство наглой приезжей бабе обе комнаты, мать вышла из себя: