Утоли моя печали

– И так уже лысый, все потерял, – забормотал ракетчик. – Затащу, и назад…

В Грязной зоне было как всегда стерильно, чисто и пусто, за перекрестком коридоров горели кварцевые лампы, пахло озоном. Второй охранник оказался в караульном помещении, спал на медицинской кушетке под тихий шум кондиционера. Гелий показал кулак ракетчику, чтоб молчал, забрал у спящего оружие, отключил систему сигнализации на пульте, после чего толкнул стволом в бок. Охранник вскочил, похлопал глазами, но обстановку оценил быстро.

– Я же сказал – вернусь и прихлопну всех, – напомнил Гелий и обернулся к подполковнику:

– Затаскивай сюда, пусть отдыхают.

Полупридавленный часовой пришел в себя, однако идти не мог, тяжело мотал головой и перхал горлом. Ракетчик втащил его в караулку, бросил на пол и тут же выскочил назад. Карогод подал ему один из пистолетов.

– Охраняй этих! К аппаратуре не подпускать.

– Здесь опасно! – зашептал ракетчик из-за дверей. – Высокая радиация! Черным-то все равно, они смертники!

– Ты ее измерял?

– Нет, но я вижу радиацию, как черный таракан…

– А теперь посмотри сюда! – Гелий указал на пульт, где светилось табло радиометра. – В этой Грязной зоне чище, чем на поверхности земли.

Ракетчик вернулся в караулку, не веря своим глазам, пощелкал кнопками проверки прибора, выматерился.

– Почему же она считается грязной? Каждый день отсюда передают уровень…

– Потому что здесь творятся грязные дела! – прорычал Гелий уже на ходу. А какие – увидишь!

Гелий сунул отнятую у охранника карточку в замок стальной двери со смотровыми окнами, подождал, но зеленый глазок не загорелся, только красный помигал, сообщая, что ключ не подходит. Значит, у привилегированной стражи Грязной зоны входа в этот питомник не было.

Гелий вернулся в караулку, выдернул из кармана телефонный провод, набросил на шею тому, который еще не побывал в петле.

– Посмотри на своего товарища. Внимательно посмотри. Тебе будет еще хуже. – Чуть придавил. – А теперь вызови сюда дежурного сотрудника. Кто имеет доступ к клеткам. Без тревоги, по штатной ситуации.

Ракетчик сунул к его носу пистолетный ствол.

– Зажирели тут, суки! Мы там от излучения дохнем, а они… Вызывай!

Охранник потянулся неуверенной рукой к компьютеру, и за то, что решил схитрить, пришлось на несколько секунд перекрыть кислород. После этого он, не колеблясь, набрал код, запустил его в сеть и, получив на экране цифры, прохрипел:

– Идет… Из вспомогательной зоны… Гелий снял провод, а ракетчик ударил часового по затылку тяжелым пистолетом.

– Чтоб служба медом не казалась! Дармоеды!

Дежурного Широколобого из Грязной зоны Гелий подождал возле входной двери. И едва тот ступил через порог, как получил удар ниже пояса, в пах, и пистолетом по шее. Голубой рухнул у ног и через секунду был с проводом на горле. Карогод выхватил из его руки карточку и волоком подтащил к стальной двери раскисшее тело.

Наконец перед Карогодом открылся и этот, последний замок Центра.

Нерожденные, по убеждению Матки, человекоподобные существа сидели в своих клетках – два белокожих, один желтый и один негроид. Гелию стало ясно, почему юродивый называл их мертвыми душами. Они были глухими, слепыми, немыми и абсолютно бесчувственными, не реагировали на звук, на движение, на вошедшего в питомник человека. Открытые слюнявые рты, бессмысленные блуждающие глаза – все как в прошлый раз, только руки у обоих белых отчего-то подвешены к потолку на мягких резиновых растяжках. Все четыре особи мужского пола.

Но запах в комнате – детский, настоящий: так пахнет в детских домах, садиках, младших классах школы…

Taken: , 1

2

Всю сознательную жизнь Гелий изобретал оружие – пусть и космическое, которое не относилось ни к огнестрельному, ни к холодному, не имело привычных глазу стволов и лезвий и выглядело неопасно, неустрашающе, но все-таки оружие, причем невероятной мощи. И при этом оставался гражданским человеком, лишенным воинского духа. Мог во всю глотку кричать о правах человека, будоражить умы идеями пацифизма, как известный создатель водородной бомбы или изобретатель динамита, и в результате прожить еще одну, благопристойную жизнь, свалив грехи на тех, кто имел этот воинственный дух.

Гелию показалось, что он преодолел себя, и сознание наконец-то освободилось от двойственности; показалось, что он в состоянии покарать зло, нанести удар возмездия, но, войдя в питомник мертвых душ, он понял, что никогда не сможет поднять на них руку. Порождение Асмодея имело образ человеческий…

Стоя перед клетками с телефонным проводом в руках, Гелий вдруг услышал зубовный скрежет, хотя отчетливо видел пустые десны по-стариковски проваленных ртов. И слышал этот отвратительный звук до тех пор, пока не понял, что сам скрипит зубами.

Широколобый за дверью очухался и пополз на четвереньках к выходу из зоны. Карогод догнал его, опрокинул пинком.

– Что это такое? Отвечай, скотина! Пробирочные дети? Для опытов? Или что? Ну? – Занес ногу для удара – мыслитель отполз к стене, закрылся руками.

– Не имеете права! Я буду вынужден…