Утомленная балом

Внезапно толпа заволновалась: тревожной волной прокатился гулкий рокот, потянуло дымком. И вот уже языки пламени охватили верхнюю часть балагана; огонь поднимался все выше, поглощая строение и складывая его, точно карточный домик.

Над площадью повисло плотное облако, люди громко кричали:

— Пожар! Горим! Помогите!

Началась паника. Вересов подхватил детей, устремляясь в безопасное место, и на ходу крикнул жене:

— Лиза, не отставай, быстрее!

Но Лиза, зачарованная зрелищем, не могла сдвинуться с места. Она знала, что людей, желавших посмотреть представление, было много, и что никто из них не подозревал об опасности. Теперь все эти люди оказались в огненном плену и погибали, задыхаясь от жара и боли…

Но там, в балагане, Митя! Если он стоял у кассы, то успел купить билет и прошел внутрь. Если же этого не случилось, что менее вероятно, — его подхватило людским потоком, и теперь он распростерт на площади, растоптан, истекает кровью…

Ноги сами несли ее против людского течения — Лиза не понимала, куда и зачем идет. Она хотела пробиться к любимому, чтобы спасти его, уберечь от гибели: слабые искры сознания мгновенно затухали под мощным натиском зова обезумевшего сердца.

Крепкие руки стиснули ее сзади и потянули прочь из толпы. Лиза стала брыкаться; она не видела человека, который пытался ее спасти.

— Лиза, очнись! Что ты делаешь? Это же я, Митя!

Лиза обмякла, сдавшись на милость державшего ее человека. Она наконец поняла, что не нужно никуда стремиться, и что Митя — он здесь, рядом.

Они пробрались в пустующий пряничный домик — продавец, видно, поддался всеобщей панике и бросился наутек. Здесь было безлюдно, да и запаха дыма почти не было — ветер уносил все запахи в противоположную сторону.

Митя привлек Лизу к себе:

— Любимая моя! Милая, славная девочка! Куда ты бежала?

Он нежно прикасался к ее щекам, покрывал поцелуями лицо, губы, шею.

Лиза пришла в себя:

— Я так за тебя боялась! Значит, ты не пошел в балаган?

Митя еще сильнее прижал Лизу к груди:

— Так ты боялась за меня? Искала меня? Конечно, я туда не пошел! Я увидел тебя и сразу же поспешил в твою сторону.

— Слава богу…

Он слегка отстранился, заглядывая к ней в глаза:

— Любимая!

Митя снова прильнул к ее рту, и поцелуй получился жарким. Лиза чувствовала, как ее пожирает огонь, но это не был огонь полыхавшего за спиной балагана. Сжигавшее ее чувство было необыкновенным — ярким, словно солнечный свет, и нежным, словно стайка белоснежных голубок.

Когда Лиза вновь очнулась, Митя уводил ее прочь от площади. Сани, на которых приехали Вересовы, виднелись неподалеку, но Вересов смотрел не на Лизу, не видя ее, а совсем в другую сторону; он тревожно осматривался, пытаясь разглядеть жену в толпе.

Митя грустно прошептал над Лизиным ухом:

— Прощай, там твой муж и дети… Иди к ним.

Лиза попыталась его задержать, но результата это не возымело. На прощанье он поцеловал ей руку:

— Прости, это выше моих сил.

Глава 12

Лиза любила зиму. Ей были по сердцу снегопады, короткие дни и мороз. Но не только погода привлекала Лизу; зима открывала сезон балов, начинались выезды в театры, на званые вечера, на чай, на обед. Людской поток волновал, внося разнообразие в жизнь.

Вот и сейчас Лиза томилась в предвкушении. Она, в сопровождении мужа, с легкой руки Стаси, спешила на один из тех светских балов, которыми обычно заканчивался сезон масленичных развлечений. Хозяева такого бала стремились как можно богаче обставить залу, чтобы потом в столице говорили: «А помните бал у княгини накануне великого поста?»

Поднимаясь по парадной лестнице под руку с мужем, Лиза знала, что увидит Панина. Сердце отчаянно колотилось, руки превратились в лед. Приятное головокружение, которое Лиза испытывала, подстегивало идти быстрее.

Этикет требовал подойти к хозяйке бала, княгине Бутера, для приветствия. Николай Степанович рассыпался в любезностях, отметив достойную организацию и большое количество живых цветов. Княгиня вежливо поздоровалась с Лизой: «Вы прекрасно сегодня выглядите, дорогая!»

В просторной, хорошо освещенной зале на Лизу нахлынула робость. Здесь было многолюдно: дамы в шелках и кринолинах болтали друг с другом; их подтянутые кавалеры во фраках, мундирах и галунах разглядывали толпу; пожилые матроны, сверкавшие драгоценностями, обсуждали молодежь.

Порхание вееров, мелькание кудрей и перьев, ровный, слившийся аромат заграничных духов и одеколонов и едва уловимый, но стойкий запах обуви, начищенной до блеска..

Лиза заметила среди прочих гостей Натали Пушкину, окруженную молодыми поклонниками. Пушкин, скрестив на груди руки, стоял неподалеку. Он о чем-то живо беседовал с одним из своих знакомых. Эта чета привлекала внимание Лизы, и она в очередной раз отметила, как супруги независимо держатся.

Высшее общество присвоило Натали титул первой красавицы столицы. Лизе нечего и возражать: черты лица этой юной прелестницы были достойны пера лучших творцов. Неудивительно, что известный любитель женщин — Александр Сергеевич — не устоял перед ней.

«Наверное, и Дмитрий Петрович скоро пополнит список ее верных поклонников», — подумала Лиза.