Утонувшая память: Стихи разных лет

Я в эту зиму не поехал в горы —
мешала деловая кутерьма, —
и постепенно опостылел город:
у нас была бесснежная зима.

И прошлый снег я помнил очень слабо,
но лыжи приготовил всё равно,
но снежные подтаявшие бабы
стучались в освещенное окно
и подражали голосам метели,
и хоровод водили за стеклом,
привлечены то ль белизной постели,
то ли домашним гибельным теплом,

потом шептались у закрытой двери
и до утра меня лишали сна,
хотя в них и не позволяла верить
сухая равнодушная весна.

1972

«Вот – следствие влияния весны…»

Мике

Вот – следствие влияния весны,
тепла лучей, скользящих ночью с неба,
нехватки витаминов или снега:
мне снятся фантастические сны.

В них странные живые существа
приходят в дом и спать мешают лаем,
враждебны мне, хотя они, я знаю,
со мной в какой-то степени родства.

Ночь напролёт стараюсь их прогнать,
очиститься от тяжести и скверны,
но что-то, видно, делаю неверно,
и твари возвращаются опять,

глумятся, ржут, и лишь при свете дня
уходят, всё же, в запертые двери…
И тотчас ощущение потери
до вечера вселяется в меня.

1972

«Святые Марина и Анна!..»

Святые Марина и Анна!
Читаю стократ жития.
В словах отражается странно
грядущая ноша моя.

Не нужно прямого примера —
следов не отыщешь нигде,
и не подражанье, а вера
одна помогает в беде.

Пусть будет их мудрость сохранна…
За дерзость, о Боже, прости!
Святые Марина и Анна,
храните на крестном пути!

1976

«Когда конец работы близко…»

Когда конец работы близко,
надолго не суши пера:
вдруг завтра – тёмная пора?
Нельзя измерить степень риска,
какую требует игра.

Вдруг, в полушаге от победы —
полны чернильницы воды?
Вернёшься на свои следы,
а путь по собственному следу —
круг не почёта, но беды —

в барак сомнительной больницы,
где ночью – гвалт, а в полдень – тьма
(в моем понятии – тюрьма…),
где будут принуждать лечиться
врачи, сошедшие с ума:

пытать бессонницей и жаждой…
В уме – побег, пурга, леса;
пойдёт дурная полоса —
всё оттого, что я однажды
прервал письмо на полчаса.

1972

«Над городом плыли сигналы отбоя…»

Н. Тарасову

Над городом плыли сигналы отбоя,
и, следуя чистому звуку трубы,
народ поднимался из долгих забоев,
не зная дальнейших изгибов судьбы,

и в дом человека с тяжёлой судьбою,
как будто забыв о конечности дня,
однажды друзья пригласили с собою,
желая больших перемен для меня.

Мы в двери ввалились весёлой гурьбою,
считая, что просто: попасть без стыда
в друзья к человеку с больною судьбою,
что если его затрудним – не беда.

Хозяйка спасала свой дом от разбоя
и, перед решимостью нашей слаба,
сказала нам: «Сердце даёт перебои…
Он вам не поможет… Такая судьба».

1976