Утонувшие надежды

Том с брезгливым интересом наблюдал за тем, как парень расстегнул все лямки и снял рюкзак, который занял сразу два кресла. Бросив на Тома самоуверенный взгляд, свойственный лишь круглым дуракам, парень сказал:

- Постереги мой мешок, а?

- Ага, - отозвался Том.

Бухая ножищами и работая коленями, как марионетка, парень двинулся вдоль по проходу. Том дождался, пока тот уйдет, и быстро, но тщательно обыскал рюкзак. Затем он переложил в кожаную сумку (которую никогда и никого не просил "постеречь") двести долларов наличными и шестьсот в дорожных чеках, а также иллюстрированную "Кама-сутру", оставив парню грязное белье и прочий хлам. Усевшись в своем уголке, Том достал книгу Бэрнетта "Удар в темноте" и углубился в чтение.

Спустя несколько минут придурок вернулся с сандвичем и банкой пива в руках.

- Спасибо, - поблагодарил он Тома.

- Не за что, - ответил Том и вновь обратился к своей книге. Несколько минут спустя поезд дернулся и отправился в путь.

Поезд промчался по туннелям в центральной части Манхэттена и выскочил на поверхность на его северной окраине; Том продолжал читать. Поезд полез в гору и остановился на Сто двадцать пятой улице, где никто в него не сел и никто из него не вышел. Трущобы сменились индустриальным пейзажем, постепенно переходящим в сельский. Том продолжал читать. Природа никогда его особенно не интересовала.

Время приближалось к двум часам дня, и Том уже почти дочитал книгу она должна была завершиться счастливым концом, Том это прекрасно видел, когда в репродукторе зашипел голос проводника: "Райнклифф! Райнклифф!"

Отлично. Том сунул книгу в сумку, застегнул ее - две лямки с замочками, никаких "молний", - и поднялся на ноги. Сидевший по ту сторону прохода увалень приветственно приподнял руку и сказал:

- Всего доброго.

- Надеюсь, - отозвался Том и зашагал было прочь, но в этот момент словно бес толкнул его в бок, и Том обернулся к парню со словами: - И вам того же.

Поезд остановился, и Том покинул вагон, а на физиономии парня продолжала играть дурацкая ухмылка.

"Мамуля узнает вас в лицо, - заверил Тома Стэн Мэрч. - К тому же она там единственная женщина-таксист. И уж конечно, это будет единственная машина из Дадсон-Сентр". "Как-нибудь найду", - ответил Том.

Выйдя из поезда, он тут же заметил мамулю - приземистую плотную женщину в матерчатой кепке, куртке на "молнии" и вельветовых брюках, которая стояла, скрестив руки на груди и опираясь плечом о борт зеленой машины с белыми шашечками и надписью "Городской таксомотор".

Завидев Тома, она кивнула ему, не прекращая перебранки с другим сошедшим с поезда пассажиром, который намеревался нанять ее такси. Том подошел поближе, и неудачливый пассажир, возвысив голос, вскричал:

- Скажите же мне, ради Бога! Вы таксист или нет?

- Я - памятник Диане Хансен.

Том втиснулся между памятником и пассажиром и негромко сказал:

- А вот и я.

Мамуля, как и обещал Стэн, тут же признала Тома.

- Отлично, - сказала она. - Садитесь, - и открыла свою дверцу.

- Эй! - крикнул пассажир, увидев, что Том взялся за ручку задней дверцы машины. - Сейчас моя очередь!

- Не обращайте внимания, - сказала мамуля.

Еще чего не хватало. Том пожал плечами и полез в салон, но незадачливый пассажир ринулся вперед, просунув в открытую дверцу свой портфель и не давая Тому сесть. Тому пришлось бросить на него взгляд.

Он и сам не понимал толком, что такого особенного в его лице, но всякий раз, когда возникало неожиданное затруднение, Тому бывало достаточно лишь взглянуть на человека, создававшего помеху, и недоразумение улаживалось само собой. Может, что-то в его глазах или чертах лица - Том не знал и не желал знать. Но это "что-то" неизменно срабатывало, а больше ничего и не надо.

Сработало и теперь. Том бросил на скандалиста взгляд, и тот сразу умолк, заморгал глазами, и на его физиономии появилось тревожное выражение. Он втянул подбородок, словно норовя спрятать его за кадыком, и убрал портфель с пути Тома. Наконец Том получил возможность спокойно занять свое место.

Им еще предстояло пересечь Гудзон. Железная дорога бежала вдоль восточного берега реки по живописным местам, нимало не изменившимся с тех пор, как на этом континенте появились первые европейцы, но Том не обращал ни малейшего внимания на окружающие красоты. Сквозное шоссе, затопленный Паткинс-Корнерз и многочисленные Дадсоны, как погибшие, так и ныне процветающие, остались по ту сторону реки, где простиралась основная часть территорий штата Нью-Йорк.

К счастью, мост через Гудзон находился здесь же, в Райнклиффе. Проезжая по нему, мамуля посмотрела в зеркальце заднего обзора на Тома, который вновь достал книгу и принялся ее читать.

- Как добрались? - спросила она.

Том оторвал взгляд от книги, заложил страницу пальцем и, поймав в зеркальце взгляд мамули, ответил:

- Спасибо, прекрасно. Погода в это время года стоит отменная. И я не голоден, благодарю вас. И не следил последнее время за спортивными событиями. И не имею ни малейшего понятия о политике.

Затем он опустил глаза и вновь углубился в чтение.