Утопая в беспредельном депрессняке

– Когда-нибудь это раскроется.

– Ну и что? Что мне могут предъявить? Я подписываю свои картины разными именами. Из-за этого они не перестают быть моими работами. Я же не занимаюсь подделками.

– Да, здорово придумано, – согласился Виски. – Но вернемся к вашему браку. Меня-то каким боком все это касается?

– Мне надоело писать натюрморты и пейзажи, захотелось поэкспериментировать с натурой. Я пригласил в качестве натурщицы Элизабет, потому что Хелена слишком занята с галереей. Но Хелена ревнива, как кошка. Думает, что я тут трахаюсь с Элизабет вместо того, чтобы работать. Понимает все абсолютно превратно. Не имеет никакого представления о том, сколько времени и сил требуется, чтобы создать произведение искусства. И ни разу к нам не зашла – боится спугнуть музу. Настаивает, чтобы я писал цветы в горшках… Но я пишу ню с Элизабет, и больше тут ничего нет. А тебя Хелена привезла, чтобы разбудить во мне ревность.

– Это я и сам понимаю.

– И продолжаешь поддерживать с ней отношения.

– Да у меня не так уж много времени, чтобы поддерживать с ней отношения, как ты выражаешься. Но я не понимаю, почему тебя так мало трогает мое присутствие. Я тут торчу уже почти целый год, и ты за все это время ни разу не указал мне на дверь.

– Можно тебя спросить: сколько раз ты спал с Хеленой в течение этого года?

– Неужели ты думаешь, что я тебе все так и расскажу?

– Нет, не думаю. Но чем дольше ты тут живешь, тем меньше времени проводишь с ней. Так ведь? Конечно, так. Даже не пытайся отрицать. В игре, которую затеяла Хелена, нет никакой тайны. Она скучает. И я, в общем, тоже. Но, должен признаться, я не ожидал, что она сбежит, хотя мог бы это предвидеть.

– Вот именно. Что еще ей оставалось делать, по-твоему?

– Я надеялся, что она будет ревновать, начнет беситься, закатывать мне истерики, – короче, внесет в наши отношения жизнь. А она опрокинула все мои расчеты. Просыпаюсь как-то месяца через два после того, как я привез сюда Элизабет, а Хелена пакует чемоданы и собирается уезжать. Заявила, что оставляет меня на время, а если Элизабет будет все еще здесь, когда она вернется, то она разведется со мной. Это совершенно сбило меня с толку.

– Однако ты не прогнал Элизабет, когда Хелена уехала.

– Она нужна была мне для картины, которую я в то время писал. Без нее я не смог бы закончить ее. Это была исключительная вещь, между прочим. А потом я взялся за другую картину, и за следующую, и еще за одну. На меня нашло вдохновение. Я ушел с головой в работу.

– И тут вернулась Хелена.

– Да. И привезла тебя. Ты – ее маленькая месть. А теперь для нас это уже вопрос чести, и мы ждем – кто уступит первым. Ни она. ни я не хотим признаться в том, что ревнуем. Беда в том, что мы вращаемся на разных орбитах. Она с тобой, я с Элизабет. И никто из нас не желает сдавать позиции. Это как в шахматах.

– А мы просто пешки.

– Вы оба можете проиграть, – бросила Элизабет.

– Я знаю.

– И оба ведете себя глупо, – добавила она и, поднявшись с кушетки, подошла к Винсенту, обняла его за плечи и прислонилась головой к его спине. Он похлопал ее по голой руке. – А мы ведь при этом даже ни разу не спали друг с другом.

Виски раскрыл рот и едва не поперхнулся.

– Я был уверен, что вы… любовники, – признался он.

– Да нет же, ты что, не слышишь меня? Господи, что за дикая мысль. Винсент – древний старец. Винсент, не обижайся, пожалуйста, но ты действительно давно не молод.

– Нет-нет, дорогая, я и не думаю обижаться.

– Но почему тогда Хелена решила уехать, если между вами ничего нет?

– Потому что она не верит мне. Ну поставь себя на ее место. Я привожу в дом симпатичную молодую девушку и запираюсь с ней на чердаке, откуда не вылезаю два месяца. Кто бы поверил? Ее можно понять. Но с другой стороны, может быть, я и хотел в глубине души, чтобы она так думала. Ну, понимаешь, хотелось доказать, что у меня есть еще порох в пороховницах, и так далее.

– Господи, как у вас все непросто.

– Я говорила ему, чтобы он поехал за ней, но он отвечал, что она вернется.

– А она вернулась вместе со мной.

– Да, это несколько усложнило ситуацию, – произнес Винсент удрученно.

– Ну и что теперь делать? – спросил Виски.

– Ты мог бы оставить Хелену, – выдвинула предложение Элизабет.

– Нет-нет, это не пойдет, – вмешался Винсент. – Хелена скажет, что это моих рук дело, заберет девочек и уедет.

– Но она же не может бросить Альфреда и Мэгз, – заметил Виски.

– Она знает, что я о них позабочусь.

– Ты ведь, по-моему, собирался устроить их в приют.

– Я сказал это только для того, чтобы позлить ее.

– В итоге мы вернулись к тому, с чего начали, все остается по-старому, – вздохнула Элизабет.

– Если Элизабет не уедет, – сказал Виски.

– Элизабет? – воскликнул Винсент.

– Я? – Элизабет встала перед Виски, уперев руки в бока. – Почему это я должна уезжать? Я не сделала ничего плохого.

– Не знаю, Джон… – протянул Винсент. – Это не совсем то, что было у меня на уме.

– Если она уедет, вам не из-за чего будет ссориться. Кроме меня, конечно. Но я, разумеется, тоже уеду.

– Я вовсе не хочу, чтобы кто-либо из вас уезжал.