Утопающий во лжи 2 (СИ)

Мареш никак не мог понять, что всё-таки происходит перед его глазами. Последним что он отчетливо помнил, был невероятный пир, устроенный нашим великим сотником Оцевом. В этом страшном мире, где буквально всё становилось серым и пугающим, такая малость, как кубок хорошего вина, казалась мне прекрасной идеей старших офицеров. Но дальше все воспоминания превратились, словно в мешанину чудовищных образов. Разобраться в которых, я никак не мог. Даже малейшая попытка вспомнить, приводило к сильнейшей головной боли. Но судя по тому, что сейчас происходило перед моим взором, это наименьшая из моих проблем. Перед глазами всё по-прежнему плыло. Тело полностью отказывалось двигаться. Даже слова вымолвить не получалось. От ужаса, охватившего впервые мгновения, спас голос господина Ирчина. Он где-то рядом, отчитывал Леура, слова разобрать не удавалось, но злые нотки в голосе моего десятника, угадывались мгновенно. Как бы кто из нашего десятка не относился к господину Ирчину, но лично мне всегда хватало ума быть поближе к нему. Специально или нет, но он не упускал возможность, если она была, спасти своих подчиненных. И я никогда не пренебрегал этим знанием, по возможности конечно. За долгие годы службы, как только не называли старого десятника. Конечно, можно сказать, что он довольно-таки злой. Возможно местами, даже жестокий. Но разве сильный воин не должен быть именно таким. Мне самому никогда не хватало храбрости и на десятую долю того, что делал господин Ирчин. А он словно и не замечает преодолённых преград. Иногда, кажется, что для этого старого гоблина и не существует преград вовсе.

Отвлекшись на размышления о господине Ирчине, я немного успокоился. Да и мерное покачивание, постепенно вызывало дремоту, и местами моё сознание гасло. Сколько прошло времени с того момента, когда я первый раз очнулся, понять было абсолютно невозможно. Постепенно зрение становилось всё лучше и размытый образ перед глазами, принял очертания Леура, несущего за своей спиной мелкого Таталема Со. Судя по тяжелому дыханию волшебника, двигаемся мы по пустоши уже довольно долгое время. Приступы неуправляемого страха и отчаяния из-за невозможности пошевелиться, постепенно становились всё слабее. Сердце уже не так бешено билось в моей груди, от одной только мысли, что изменить эту ситуацию не представляется возможным. Я находил успокоение в том, что если мой десятник продолжает тащить меня, несмотря на усталость и судя по кровавым следам, тяжелым ранам, то шансы всё ещё остаются. По-другому просто не может быть.

Не знаю, сколько это могло продолжаться, но неожиданно я понял, что мои глаза могут двигаться. Наконец-то удалось осмотреться, хоть и немного. Не скажу, что обзор стал значительно лучше, но сам факт очень сильно воодушевлял. Но радость моя не продлилась долго. Неожиданно Леур завалился на землю и начал биться в истерике. Как оказалось, за нами следовала погоня. От кого мы убегаем, было в принципе понятно. Это точно нежить, ведь это мёртвый мир и живым здесь однозначно, не место. Не зря я всегда до дрожи в коленях боялся посещать подобные миры. Лично для меня, даже блуждание по бесконечным лабиринтам жуков, при свете вонючих и вечно чадящих факелов, было, куда большим удовольствием, чем эта гнетущая серость и неумолимая атмосфера обреченности и тлена, которая чувствуется здесь в каждом дуновении этого проклятого ветра. Рассмотреть количество преследователей, мне не удавалось, даже несмотря на то, что я словно специально был, развернут прямо в сторону спешащих к нам костяков. Но судя по реакции Леура, шансов как бы и не было.

А вот спокойный господин Ирчин, видимо имел совсем другое мнение на этот счет. Не знаю радоваться мне или расстраиваться, но противников я так и не увидел. Ну, если не считать размытое пятно в паре верст от нашей позиции на противоположном гребне холма.

Старый десятник стрелял очень быстро, но при этом тетива лука вырывалась из его рук, аккуратно и без какой-либо нервной суеты. Сразу по две стрелы возникали у него в руке, прямо из бездонной сумки. О такой технике стрельбы я никогда раньше не слышал, и даже представить не мог, что подобным образом можно научиться стрелять. На мгновение показалось, всего на один вдох, что лук издавал еле различимую мелодию. А может это мне всего лишь привиделось. Противник, так и не поднялся на вершину, занятого нами холма. Мой господин, как всегда занял максимально выгодную диспозицию. Наверное, господин Ирчин, даже не замечает всех этих тонкостей ведения боя. Возможно, за долгие годы службы все эти мелочи превращаются в инстинкты. А для меня всё это становится понятно, только как свершившийся факт, но заранее предусмотреть такие нюансы не удается. Вот и думай, либо преследователей было не много, и господин Ирчин с легкостью их расстрелял из своего огромного лука. Либо их было очень много для одного стрелка, и наш десятник снова совершил невозможное для обычного гоблина, ведь не зря же Леур бился на сером песке в приступе истерики.