Утопия 14

На подъемной площадке, ползущей вверх из подвала, появился неуклюжий, но энергичный Шеферд, который выбрал темой своего танца пронзительные голоса сварочных машин: «Вааааа-зуиип! Вааааа-зуиип!» Шеферд отбивал такт одной ногой, следя за вращениями Пола, снова удалявшегося от Кронера, и за еще одной его попыткой выманить Аниту из ее гнезда среди машин. Шеферд глядел на все это с удивлением и явным неодобрением, а потом пожал плечами и решительно направился к Кронеру с Анитой. Вся тройка разместилась в гнезде, сплетенном из проводов, и оттуда следила за движениями Пола настороженно и пристально.

Неожиданно окно, подле которого Пол проделывал свои пируэты, распахнулось, и в щель просунулось лицо Финнерти.

— Пол!

— Да, Эд?

— Теперь ты на нашей стороне!

«Сюита здания 58» неожиданно оборвалась, и опустился черный занавес, отгораживая Пола ото всего, кроме Финнерти.

— Ммм?… — сказал Пол.

— Теперь ты с нами, — сказал Финнерти. — Раз ты не с ними, значит, ты с нами.

Теперь у Пола разболелась голова и губы сразу же пересохли. Он открыл глаза и увидел Финнерти, вернее, его лицо, огромное и деформированное из-за того, что было вплотную придвинуто к его лицу.

— С кем? Кто это вы?

— Общество Заколдованных Рубашек.

— Ах, с ними. А что они задумали, Эд? — сонно спросил Пол. Он лежал на матрасе, это ему было ясно, в каком-то помещении с таким плотным и влажным воздухом, точно на него сверху давила какая-то масса. — Так что же они думают, Эд?

— Что мир должен быть возвращен людям.

— Это уж во всяком случае, — сказал Пол, сделав попытку кивнуть. Только мускулы его очень вяло подчинялись нервам, а его воля, в свою очередь, была очень вялой и недейственной.

— Люди должны заполучить его обратно.

— И ты нам в этом поможешь.

— Угу, — пробормотал Пол. Он ко всему сейчас относился с исключительной терпимостью, под влиянием наркоза он был преисполнен восхищения и доброжелательного отношения ко всем людям, имеющим убеждения, людям с воинственным духом. Совершенно очевидно, что никаких немедленных действий от него и не ожидали. И Финнерти снова начал расплываться. Пол снова продолжал свой танец в здании 58, бог знает зачем, не вполне уверенный в том, что где-то здесь есть зрители, способные оценить по достоинству его выступление.

— Что ты думаешь? — донеслись до него слова Финнерти.

— Он отлично справится, — услышал Пол и распознал голос Лэшера.

— Что такое Заколдованная Рубашка? — выговорил Пол непослушными губами.

— К исходу девятнадцатого столетия, — сказал Лэшер, — новое религиозное течение широко распространилось среди индейцев, населявших эту страну, док.

— Колдовские танцы, помнишь, Пол?

— Белые люди нарушали свои обещания одно за другим, они перебили большую часть дичи, отобрали большую часть земель у индейцев и каждый раз жестоко разбивали их в бою, когда те пытались оказать какое-либо сопротивление, — сказал Лэшер.

— Бедные индейчики, — пробормотал Пол.

— Это очень серьезно, — сказал Финнерти. — Слушай внимательно, что тебе говорят.

— Без земли, без дичи, без возможности защитить себя, — сказал Лэшер, — индейцы вдруг обнаружили, что все то, из-за чего они гордились собой, все то, что наполняло их сознанием собственной значимости, все то, в чем они находили оправдание своего собственного существования, — все это либо ускользало, либо уже ускользнуло у них из рук. Великим охотникам не на что было охотиться. Великие воины не возвращались к своим очагам после атаки на оснащенные многозарядными винтовками позиции. Великим вождям некуда было вести свой народ, разве что на верную смерть или в глушь лесов и пустынь. Великие религиозные вожди уже не брались более утверждать, что старая религия приведет их к победе и изобилию.

Пол, очень впечатлительный под действием наркотика, глубоко был опечален несчастиями, выпавшими на долю краснокожих.

— Господи!

— Для индейцев мир изменился самым радикальным образом, сказал Лэшер. — Он стал теперь миром белых людей, и места в этом мире белых индейцам не было. В этом измененном мире невозможно было сохранить значение старых индейских ценностей. Единственное, что оставалось им, — это превратиться в белых людей второго сорта, иначе говоря — в слуг белых людей.

— Либо дать последний бой, отстаивая весь свой старый уклад, мрачно вставил Финнерти.

— И религиозное течение колдовских танцев, — сказал Лэшер, как раз и было это последней, отчаянной попыткой защитить старый уклад. Появились мессии, которые всегда готовы появиться, и стали прославлять новые магические средства, которые могли бы вернуть дичь, старый уклад, старые основы бытия. Появились новые ритуалы и новые песни, которые призваны были изгнать белых людей магическими заклинаниями. А некоторые из наиболее воинственных племен, сохранивших еще немного сил для борьбы, придали этому общему течению свое собственное направление — Движение Заколдованных Рубашек.

— Ого, — сказал Пол.

— В последнюю схватку они решили ринуться верхом, — сказал Лэшер, — в заколдованных рубашках, сквозь которые не смогут пройти пули белых людей.