Утопия 14

Один из таких вариантов весьма реалистично изображен Воннегутом. Если бы этот роман был написан в те давние времена, когда в моде были длинные заглавия, он, возможно, назывался бы так: «Повесть о том, как в условиях государственно-монополистического капитализма был доведен до логического завершения процесс автоматизации и кибернетизации общественного производства и как в результате этого для человека не осталось места на Земле». Воннегут не выдумывает ничего сверхъестественного. Он просто-напросто продолжает в сравнительно недалекое будущее те тенденции, которые характерны для социально-экономического развития Соединенных Штатов Америки середины XX века. И видение художника закономерно приводит его к картине, столь оке правдоподобной, сколь и ужасающей: лишним при капитализме оказывается само человечество.

Американские социологи и экономисты высчитали, что при дальнейшем развитии наметившихся тенденций в сфере промышленности и сельского хозяйства останется не более 10 процентов трудоспособного населения. Почти все остальные перейдут в сферу обслуживания. Но и там, как мы уже говорили, человеку не выдержать конкуренции с машиной. Неизбежен следующий шаг, который весьма красочно и описывает Воннегут: во всей сфере общественного производства (включая сюда и сферу обслуживания) остается лишь кучка технократов и обслуживающий их персонал — в общей сложности, наверное, всего лишь несколько процентов взрослого населения, включая сюда педагогов в традиционных учебных заведениях, полицейских и других чиновников государственного аппарата, надзирателей разного ранга и прочих. Остальные, составляющие в совокупности подавляющее большинство — может быть, даже девять десятых населения страны, — оказываются «лишними». Перед ними остаются только два пути — либо армия, точнее — жандармерия, для того чтобы сохранять власть имущих, держа в страхе себе подобных, либо трудовая армия, призванная занять массу безработных видимостью общественно полезного труда, который гораздо эффективнее мог бы быть выполнен машинами.

В самом деле, куда еще в условиях капитализма прикажете девать эти девять десятых?