Утопленный

Профессор вздохнул, немного поникнув настроением, и осмотрелся, решая, обо что затушить сигару. Мраморная урна, а точнее, античная ваза для цветов, наполнена разными веточками, разноцветными фантиками и смятыми бумажками. Альберт хмыкнул, качнув головой, раздавил кончик сигары о каблук туфля. Сдавленный обрубок сигары упал в мусор. Профессор взялся за ручку – мощное кольцо в пасти льва – и перед тем, как ступить и окружить себя богатством дома оглянулся: с левой стороны дороги шёл человек медленной походкой, пошатывался, будто не двигался, а топтался на месте. В мыслях Альберта промелькнуло, что какой-то ходячий мертвец вынырнул из посадок, близкорасположенных от элитного посёлка, но более значения не придал. Профессор переступил порог и погрузился в слабый мягкий полумрак, не посчитав нужным крутануть ручку замка двери, странная самоуверенность, если считать, что никакой охраны – нет.

С правой стороны от лестницы зазвенел смех. Альберт приподнял брови и остановился. Спускались Максим и Диана. Родные сёстры обнялись. Макс рассказывала – Диана мило улыбалась и внимательно слушала. Максим поймала оценивающий и восхищённый взгляд Профессора и задержала небесного цвета глаза на его лице – больше, чем полагалось. Губы профессора тронула лёгкая самодовольная улыбка.

«Поменяла гардероб. На фоне всего чёрного – сияние светло-голубых глаз смотрятся как луч света в непроглядном мраке». Альберт оценил новый прикид Максим: чёрная кожаная рокерская куртка с обилием серебристых клёпок, шипов и молний, накинута поверх чёрно-багровой футболки с лицом Шарон ден Адель; чёрная кожаная юбка, настолько короткая, что чёрный кружевной уголок трусиков мелькал при схождении со ступеней; до безумия красивые точёные ноги, мышцы которых поигрывали над коленями – видно, посещает фитнес-клуб или спортзал. Во рту Альберта пересохло: вот она молодость, вот она – грешная красота! Губы Максим горели под чёрным блеском помады, симметричные проколы с двух сторон в нижней губе и по кольцу в каждом. «Когда сидели за столом – колец не видал. Вставила недавно, в своей комнате. Настоящая хищница!»

– Альберт! – Диана помахала ему ладонью, играя пальчиками. В возгласе девочки прозвучала неподдельная радость. Профессор учтиво слегка склонил голову: типа играя в раба и госпожу. Максим покосилась на сестру, не одобряя её такую искреннюю теплоту.

– Что не выходила к столу, наша принцесса? – спросил Альберт.

– Немного хандрила. – Диана сошла с последней ступени: он наклонился, и она поцеловала его в щёку.

– Рра-у, – тихо вскрикнула Максим голосом как дикая кошечка, вскинув ладонь перед лицом Профессора, изображая царапающий жест. От неожиданности он отшатнулся, но успел заметить в её руке жестокий багх-накх.

– Зачем тебе эти когти? – поинтересовался Альберт.

– Для таких, как вы, – ответила Максим. Увидев, как покрываются тьмой его глаза, она поняла, про что он подумал и поспешила растолковать. – Таким как вы, я имею в виду, таким старичкам, которые пускают слюнявые взгляды при виде молодой красоточки.

Взгляд Профессора потеплел, но на высказанное из личной философии Максим о мужчинах его возраста, предпочёл промолчать. Он пропустил Диану к столу и нервно посмотрел на верх лестницы. Старинное зеркало в вычурной бронзовой раме от пола до потолка ответило лишь безжизненным пространством зазеркалья.

– Долго твои мама и папа решают свои семейные формальности. – Альберт провёл ладонью по волосам Дианы.

– Потап мне не отец. – Максим приблизилась к нему вплотную и подняла лицо, нарочно дразня, давая получше рассмотреть свою расцвётшую молодость. – Мои пленительные очи, – произнесла Максим, сдерживая улыбку. – Как, а?

– Да… – задумчиво произнёс Альберт. – В ладонях с жалом скорпиона. – Он посмотрел на её грудь: золотая бляха с тремя шестёрками находилась всё там же. – Не нужно ли было поменять этот кулон на перевёрнутый крест.

– Думаю, тогда уж лучше на свастику. – Макс поводила подбородком.

Цокот каблуков, тени над головой Максим привлекли внимание Альберта, он поднял глаза на лестницу. Анжела, поправляя юбку, сходила по ступеням. Она широко ему улыбнулась: ослепительно белые ровные зубы, глаза – красивее, чем у старшей дочери. Он перевёл взгляд на Макс и требовал объяснений на свой же немой вопрос: «Если у неё глаза ослепительно преослепительно хороши, то какими репликами вознести очи матери?» Профессор вновь посмотрел на Анжелику.

– Обожаю твою улыбку, – тихим тоном прошелестел Альберт.

– Я тоже… её обожаю. – Анжела повела глазами. – Извини, забыла переставить музыку.

– Я давно сам всё исправил.

– Максим, ты уходишь? – спросила Анжелика. – Подожди. – Она ступила на паркет холла и обняла её за талию. – Пойдём ещё чуточку посидим, хочу кое-что тебе рассказать.

Макс вздохнула и нехотя кивнула:

– Пошли, мама.

– Потап сейчас спустится. – Анжела скользнула ладонью по рукаву пиджака Альберта. За десятилетнее знакомство это было первое внимание с её стороны. В первое время она сторонилась даже взглядов.