Утраченная невинность

Боль, причиненная ссорой с друзьями, была непереносимой. Видит Джервал, он избрал наихудший стиль поведения. Глупец. Надо было выждать. Поговорить с Дафной где-нибудь в другом месте. А самому хорошенько все обдумать. Она скаковая лошадь, а не племенная кобыла. Он сам когда-то сказал это Эшеру, но забыл собственные мудрые слова и, словно сопливый мальчишка, самонадеянно вознамерился укротить Дафну. Ведь давно знал, что она влюблена в Эшера. Видел своими глазами, что она только что поднялась из его постели после ночи любви, раскрасневшаяся от страсти и неспособная к трезвым суждениям.

И ты еще спрашиваешь, почему она иногда сомневалась в твоей мудрости?

Что ж, молоко убежало, и кувшин разбился на мелкие кусочки. Она ясно высказала свое решение.

Уходи, Мэтт. Ты мне больше не нужен.

Положим, Дафне, может быть, и не нужен, но для дела необходим. И пропади пропадом распоряжение Эшера. Он не может похоронить себя в Глубоких лощинах, это слишком далеко. Беда в том, что и в Доране нельзя оставаться. Надо идти в другое место, безопасное и не очень удаленное, откуда можно наблюдать за Дафной и ее Невинным магом, не боясь быть замеченным.

Чувствуя себя предателем, он покопался в своем мешке и извлек осколок кристалла. Он никогда еще не пользовался этим предметом. Даже не думал, что придется его доставать. И не говорил Дафне о нем.

Вейра ответила почти сразу. Сначала она удивилась, затем встревожилась.

Маттиас? Это ты?

— Да, Вейра, это я. — Он сам удивился, но на глаза вдруг навернулись слезы.

Она почувствовала это, и ее голос смягчился:

Что случилось, дитя?

Торопясь и сбиваясь от волнения, он рассказал ей все.

Мне следовало предугадать это. Я знала, что она любит его, а в последнее время она стала… хитрить. Увлеклась чувством и почти забыла о Пророчестве. Ты не можешь снова с ней поговорить? Попробовать восстановить взаимоотношения?

— Нет. Она закусила удила. Теперь она слушает только Эшера. Если останусь, если буду настаивать на разговоре, то, боюсь, она зайдет еще дальше, и мы окончательно разругаемся, а я ей еще понадоблюсь.

Как и мне, дитя, и всему нашему Кругу. Поэтому приходи ко мне, и мы вместе будем ждать, когда колесо Пророчества снова придет в движение. Джервал еще не оставил нас.

Облегчение было настолько полным, что он едва не разрыдался. Он не один. У него есть куда идти. И у него есть долг.

— Хорошо, Вейра, — ответил он на призыв. — Я соберусь и выйду на рассвете.

* * *

Ярким весенним днем под цветущими вишнями королевского сада Гар бегает за своей смеющейся сестренкой меж цветочных клумб и розовых кустов, петляет вокруг декоративных камней и молодых деревьев. Он догоняет, но старается немного отставать. У нее пухлые ножки, босые детские ступни беззаботно топчут траву, и она визжит от удовольствия. В солнечном свете ее волосы сияют золотом и наводят на мысль о короне, которую ей предстоит носить.

— Догони меня, Гар! Догони, догони!

Он и не собирается, но она не знает об этом. Он делает вид, что не поспевает и задыхается.

— Ты слишком быстро бегаешь, Фейн!

Где-то рядом стоят родители, хотя он их и не видит. Он знает, что они переживают за него. Боятся, что не любит он сестру — ведь она с рождения владеет магией, которой Гар лишен. Беспокоиться не о чем, но Гар не хочет говорить им об этом. Они думают, что он не знает, почему их улыбки тревожны и грустны.

Они его родители, король и королева Лура, и все же они ошибаются. Он понимает.