Утраченное чудо

– Ты когда-нибудь думал, что будет, если ты останешься без нас, один на площади с непокрытой спиной?

– Ну, так в прошлом году…

– Не вспоминай, тогда поблизости оказался постовой, он быстро доложил господину Орису. Люди совсем не надеялись встретить тебя в прекрасный будний день. Они предпочли поскорее обо всем забыть, иначе им пришлось бы давать показания. Помнишь, как господин Орис распекал тебя, а ты отвечал ему, что это вышло случайно. Тебе тоже повезло совершенно случайно.

– Но ведь про меня же знают, – недоуменно произнес Каин, – зачем бояться того, о ком много лет подряд пишут все газеты?

– Люди никогда не позволят необыкновенному из газетной статьи ворваться в спокойное утро рабочего дня. Смотри, чтобы лишний раз такого не происходило.

Доктор вздохнул и как-то нехотя взял саквояж.

– Ладно, подставь плечо.

Вскоре медицинская игла пронзила кожу. Эта процедура повторялась каждый месяц, раз в месяц какие-то питательные вещества и витамины переходили из ампулы в кровь. Каин знал, что это необходимо, и потому сидел неподвижно.

– Хорошо, – пробормотал доктор и записал что-то в блокнот, – Тебе в этом году исполнится семнадцать, ты помнишь об этом?

– Да.

Юноша встал и потянулся. Ребра выступили еще сильнее.

– А ты это чувствуешь?

– Как это можно чувствовать?

– И правда…

Порывшись в саквояже, доктор вытащил небольшое круглое зеркальце, бывшее некогда частью дамской пудреницы.

– Мне проще, – продолжал доктор, – я просто вижу, как ты растешь. Тут все играет роль: высота лба, линия носа, разлет бровей, но…

Рука доктора поднесла зеркало к лицу Каина, так близко, что юноша увидел там лишь свой глаз.

– …но самое главное костяк, пропорции тела. Словом, вполне уже взрослый монстр.

Каин поморщился и отвернулся.

– Такой же, как и самые обычные граждане в этом возрасте! – плохо сдерживая смех, подытожил доктор.

Но это была неправда. Каин был точь-в-точь нескладный подросток, тонкий, болезненный, с покатыми плечами и острыми локтями. В нем не было силы и уверенной красоты, присущей его сверстникам. И его лицо не было похоже на их лица, а скорее напоминало лики статуй со стен главного городского собора. Оно было по-гречески правильным, с тонкими чертами, глаза были зеленые с янтарными прожилками, яркими, точно витражное стекло, но всегда усталыми. Черные волосы вились и обрамляли лицо колечками кудрей.

Он всегда немного сутулился, словно в глубине души понимая, что отстал от других, остался на обочине, остановился пару лет назад. И что ему уже не сравниться в силе и красоте с теми, кто без крыльев готовился миновать семнадцатилетний рубеж, имея в кармане человеческий паспорт.

Каин рассмеялся:

– Взрослый монстр! – отозвался он высоким певучим голосом. – Но ведь монстров-птенцов не бывает! Во всяком случае, у стрижей, у горожан не знаю.

– Каин, – сказал доктор, быстро посерьезнев, – ты помнишь, сколько времени уже решают вопрос о твоем паспорте и праве называться человеком? Поосторожней со словами про горожан!

Каина словно ударили. Он с радостью бы проглотил эти слова. Мальчик притих и опустился на табуретку.

– Да, да, я помню, – только и сказал он.

Вслед за этим вошел господин Орис. Он заглянул в блокнот, покрытый черной кожей, безмолвно что-то зачеркнул, после чего начал спор с доктором. Этот спор, несмотря на свои непростые философские составляющие, обещал быть жарким и продлиться долго.

– До свидания, молодой че…кхе…кхе, – крикнул доктор и тут же закашлялся: господин Орис его одернул, ведь по закону Каина не полагалось называть человеком…

А мальчик-стриж сидел на одном из зубьев огромной шестеренки и, рассеянно озираясь, пытался вспомнить конец прерванной мелодии.

Дверь захлопнулась. Металлическая лестница загудела от шагов. Миновав один пролет, господин Орис обернулся к доктору.

– Доктор, вы говорили с ним обо мне, не пожимайте плечами, я просто знаю. Этот город как сито, сколько бы слов ни сыпали, все они попадут ко мне. Так вот, я могу вас понизить, вы отправитесь вслед за Марко Поло и будете, живя среди аборигенов, лечить от ангины их щенят. Возьмитесь за ум! Вы как, дописываете свой двухтомный труд?

– Мне осталось немного.

– Представьте, мы еще можем застать то время, когда пережитки прошлого будут побеждены. Не останется даже самой памяти о невидали, потому что тем же пресловутым поэтам не останется места в мире, размеренном и плавном, точно механизм часов. Нет, конечно, будут появляться на свет ненормальные, которые начнут звать неведомо куда, говорить, что есть что-то, чего мы не видим. Но ведь существуют больницы. Что касается Каина. Пусть будет примером того, как опасно мечтать о небывалом и желать несбыточного. Нет ничего древнее, чем мечта человека о крыльях, не так ли? Как вы думаете, мы отвыкли от чудес? Скоро наши дети, видя его в зоопарке, будут дивиться тому, как мог человек мечтать о таком.

Глава 4 Беспокойная весна