Утраченное кафе «У Шиндлеров»

Именно Леопольд перевез семейство Дубски в Инсбрук из Богемии в 1870-х годах и обучил Шиндлеров всем тонкостям винокурения на своей фабрике по улице Хайлиггайст-штрассе. Его сын, похоже, уродился совершенно другим. Упоминания о нем обрывочны: один историк пишет, что он страдал нервной дрожью и легко поддавался внушению; свидетель по делу о реституции собственности утверждает, что у него «наблюдается некоторая умственная отсталость» (nicht als vollwertig zu nehmen). Мне он почти всегда представляется робким хилым человеком.

Хочется узнать о нем побольше и сравнить судьбу Дубски и их компании в сумрачные тридцатые годы с тем, что происходило в то же время у Шиндлеров. И вот я снова в Инсбрукском земельном архиве. Только теперь мне нужны все материалы о компаниях Дубски.

39. Эгон Дубски в форме кайзеровской армии времен Первой мировой войны

Как только я начинаю их просматривать, то сразу понимаю, что открываю целый пласт семейной истории, о котором отец никогда нам не рассказывал; и вскоре я нахожу причину, почему о дяде Курта, Эгоне, никто нигде не упоминал. Вместе с моим двоюродным дедом Эрихом и его сыном Петером Эгон Дубски в 1933 году перешел из иудаизма в христианство. Возможно, так они хотели защититься от подъема антисемитизма. Потом он сделал еще более решительный шаг, почти оторвался от своих корней – и угодил прямо в лапы национал-социалистов.

Именно в Инсбрукском земельном архиве я узнала, как произошло сближение Эгона Дубски и арийки Алоизии Бертольди, его счетовода, которую все звали Луизой. Она много лет проработала у Дубски. Через Луизу Эгон познакомился с ее братьями Иоганном и Карлом Бертольди, и, кажется, они затянули его в мир нацистского подполья.

После запрета нацистской партии в Австрии в 1933 году «нелегалам» нужны были деньги, люди, которые могли служить прикрытием, и транспорт для контрабандной перевозки листовок из-за границы с Германией. Я установила, что с декабря 1936 года Эгон стал заниматься этой деятельностью и секретно ввозил нацистские пропагандистские материалы в Тироль. Что завело его на этот путь: искренняя вера в правоту дела или инстинкт выживания?

Оказалось, Эгон связался с водителем, работавшим в компании Дубски. Да, Эгон не ходил в горы, но состоял в Инсбрукском спортивном клубе, где познакомился с пронацистски настроенным Готфридом Аукенталером. В 1936 году Аукенталер лишился работы, и Эгон тут же взял его к себе водителем. В отчете государственного обвинителя от 25 августа 1937 года отмечено, что Эгон признавался Аукенталеру: если нацисты все-таки придут к власти, еврейское происхождение может сильно ему повредить; следовательно, взяв на работу сочувствующего нацистам Аукенталера, Эгон застрахует себя.

Но уже потом Аукенталер показал, что Эгон согласился взять его на работу только потому, что он, Аукенталер, состоял в нелегальной нацистской партии. Своему новому начальнику-еврею Аукенталер похвалялся, что он не только активный ее член, но и сотрудник инсбрукского отделения SA. Последнее было неправдой, но помогло Аукенталеру устроиться.

Согласно обвинительному показанию 1937 года, Эгон неоднократно пытался вступить в пограничную милицию (Frontmiliz) – одну из австрийских военизированных организаций, которые появились после Первой мировой войны для поддержки армии. Из архивных материалов не совсем понятно, получилось ли у него это. Возможно, он служил в транспортном подразделении пограничной милиции.

Ясно, однако, что Эгону предложили обслуживать два принадлежавшие милиции автомобиля, которые нужно было держать в гараже. Один из них имел для нацистов особую сентиментальную ценность: то был представитель марки Steyr, на котором Франц Гофер в 1933 году бежал из Австрии. По сведениям обвинения, поставив автомобили к себе в гараж, Эгон сразу же начал уговаривать Аукенталера угнать их из пограничной милиции и передать в Германию, нацистам. Безрассудный замысел Эгона был таков: Аукенталер передает машины нацистам и заявляет, что это «любезный подарок от Эгона Дубски». Аукенталер показывал, что делал вид, будто согласен, но не стал выполнять указаний Эгона.

Изо всех сил стараясь стать своим в среде немецких нацистов, Эгон предпринимал, как ему казалось, дополнительные меры самозащиты. 22 января 1937 года они с Луизой заключили договор о совместном владении собственностью (Gütergemeinshaft Vertrag). Это означало, что теперь они владели активами друг друга (но и взаимно отвечали по долгам). Через пять дней, 27 января 1937 года, Эгон с Луизой обвенчались в местной католической церкви. Свидетелями со стороны невесты были ее братья, Иоганн и Карл Бертольди; в свидетельстве о браке Эгон указал, что имеет римско-католическое вероисповедание.