Утраченное Просвещение: Золотой век Центральной Азии от арабского завоевания до времен Тамерлана

В первые дни своего пребывания в Мерве арабы могли брать ссуды у местных торговцев, чтобы финансировать свои военные походы на Центральную Азию[349]. Но затем правители городов Согдианы отказались от прежней междоусобной вражды и начали сотрудничать друг с другом, созывая ежегодные тайные совещания в отдаленном Хорезме, в безопасности и вне досягаемости арабов[350]. Будучи типичными государственными деятелями, собравшиеся правители торжественно объявили, что они согласны работать вместе и продолжать встречи. Они также отправили послов в Китай, чтобы заручиться поддержкой императора династии Тан против арабов. Только между 712 и 725 годами жители Центральной Азии отправили к китайскому двору не менее 9 посланников с просьбами о помощи[351]. Но Кутейба опередил их, направив на восток своих людей. В результате император ответил на просьбы жителей Центральной Азии бездействием.

Признав, что их «китайский маневр» не удался, собравшиеся правители Центральной Азии обратились к восточным тюркским племенам, которые ранее держались на расстоянии от региона, на том основании, что их западнотюркские собратья уже закрепились там. На призыв о помощи ответили: тюрки заблаговременно заняли чуть ли не всю западную часть региона, а затем примкнули к новому объединению, сформированному согдийскими правителями и властителями Шаша (современный Ташкент) и Ферганы[352]. Эти дипломатические маневры придали уверенности членам объединения, и их уверенность вскоре распространилась на широкие массы населения.

В 720 году на большей части Центральной Азии вспыхнули восстания. Арабские государственные деятели были тут же изгнаны из восточных регионов[353]. Тем временем в Пенджикенте, одном из центральных городов региона, правитель Деваштич решил разорвать мирное соглашение, которое он подписал с арабами, и с помощью восточных тюрков в Шаше выдворил их из своего удела[354]. Посланник Деваштича написал письмо своему правителю, объясняя, что тюрки в Шаше разорвали сделку с арабами. Он прибавил: «О, мой повелитель, я невероятно боюсь за вас»[355]. Арабские войска осадили мятежный Пенджикент. Деваштич и его двор укрылись в соседней крепости на вершине горы Муг (в современном Таджикистане). Убежденный, что вскоре он вернется в свое царство, Деваштич взял с собой официальные документы – ту самую кипу бумаг, которая была обнаружена на горе Муг в 1932 году (см. главу 2)[356]. Битва была жестокой, но арабы победили, сожгли Пенджикент, убили Деваштича и отправили халифу в Дамаск его голову. Центром нового антиарабского сопротивления снова стал Самарканд, который восточные тюрки отвоевали к 729 году[357]. Арабы вновь вступили в борьбу в надежде отбить город, за контроль над которым они боролись в течение 49 лет. И опять победы добились объединенные силы тюрков и местных согдийцев. К 729-м годам арабские войска, за исключением Мерва и частей Хорасана, контролировали только небольшую территорию, которую им удалось вернуть после смерти Кутейбы. Кроме этих земель, их присутствие в Центральной Азии, Афганистане и даже Хорасане оставалось в лучшем случае неустойчивым. Объективный наблюдатель мог бы сделать вывод, что все усилия арабов на протяжении 74 лет были напрасными. Хуже того, во время гражданской войны среди большей части населения Центральной Азии активизировались антиарабские настроения – в следующем поколении это будет иметь серьезные последствия.

Центральноазиатский термидор: сделки и компромиссы

Приняв сложившееся положение дел, арабские государственные деятели решили, что Большой Центральной Азией невозможно овладеть только силой оружия и что необходимо пойти на дипломатические, религиозные и экономические уступки. В 738 году они заключили ряд сделок с правителями Шаша и Ферганы, согдийскими правителями и их тюркскими союзниками[358]. Эти уступки подтверждали власть местных правителей. Более того, новый наместник Наср, игнорируя пункт в Коране о том, что вероотступничество карается смертью, в 740 году заключил сделку с согдийцами, отменявшую все наказания для тех, кто вернулся к своей прежней религии. Затем он аннулировал долги подданных перед государством и даже отменил все личные долги. Халиф возражал против таких уступок, но его политически более проницательный наместник знал, что меньшие уступки приведут к возобновлению восстаний. Он отдал предпочтение обычному налогу на имущество (харадж), который не сильно отличался от сборов, долгое время существовавших в регионе. Предпринятые меры привели к возобновлению торговли и обеспечили стабильность монеты, которую арабы начали чеканить в нескольких городах[359].