Утраченное сокровище

«Боже, милостивый, что же я наделал!» — мысль прогнала остатки сна, сознание проявилось. Ему стало ясно, что вся прежняя его жизнь напрочь разрушена. Все тело приятно ломило.

Молли шевельнулась и крепче уткнулась ему в грудь. От этого прикосновения его мышцы напряглись и он почувствовал, как нарастает в нем желание снова окунуться в ее манящую теплоту, слиться с ее жаждущим телом, но боялся потревожить такой спокойный сон.

Уинслоу резким движением скинул одеяло и поднялся с кровати, стал собирать свою одежду, разбросанную по полу.

— Привет! — раздался у него за спиной ее голос.

Не оборачиваясь, он натянул брюки, заправил не застегнутую рубашку и схватился за куртку.

— Ты уже уходишь? — Молли вылезла из одеяла и уселась на кровати, выставив на его зрение свои прекрасные груди. Она вся светилась, как сытая и холеная кошка.

Уинслоу не мог смотреть ей в глаза. Брюки стали слишком тесными, самоконтроль слабел, он снова хотел ее.

— Меня могут увидеть — от этого пострадает ваша репутация…

— Ты вернешься? — мягко спросила Молли, обращая внимания, на его несколько отчужденный тон.

Он отрицательно замотал головой.

— Нет, это было ошибкой, и никогда вновь не повторится, — и дверь за ним резко захлопнулась.

— Какой же ты идиот, Уинслоу Форчун! Ну и пошел к черту!

Молли уткнулась в подушку и разревелась.

Глава 14

Ходжес вышел из бакалейной лавки. На улице его поджидал Марк Дэнбери.

— Мне нужно поговорить с тобой. Встретимся через пять минут за домом Стоунлея.

— Ты что, избегаешь меня? — спросил Марк.

— Почему?

Дэнбери был достаточно наблюдателен, чтобы не заметить изменений, произошедших в этом громиле.

— Я приказываю тебе убить Форчуна!

Ходжес медлил с ответом. На Марка он не смотрел, упершись взглядом в землю. Вытащив из кармана пакетик с леденцами, он засунул один в рот и причмокивая, стал его сосать.

— Я не смогу это сделать, — наконец выдавил из себя Ходжес.

— Ты это сделаешь, тебе за это платят! Симс и Фалмор никуда не годятся!

Ходжес ничего не ответил, но посмотрел на Марка с такой злобой, что тот невольно попятился.

— Роквеллы очень беспокоятся. Уже середина февраля, а Форчун до сих пор жив здоров. Ты же можешь свернуть ему шею одной рукой!

Ходжес продвинулся к Марку и схватил его за грудки.

— Я же сказал — нет!

Марка охватил страх. Он знал, каким монстром становится в ярости Ходжес.

— Но ты же делал это раньше, я сам был свидетелем…

Ходжес легко оторвал его от земли и отбросил в сторону.

— Я сказал — нет!

Марк не решился подняться.

— Ты убьешь его! Или шериф узнает о том твоем убийстве!

Молли стояла на обочине и смотрела, как пара мулов тащила телегу, груженую тяжелыми бревнами. Эдди Ходжес шел рядом и хворостиной подстегивал измученных животных, громко подавая команды.

На телеге сидел Билл Макдональд.

— Приветствую вас, мисс Кеннеди. Посмотрите на Эдди, из него получится отличный возничий.

Молли одобрительно помахала мальчику рукой, и он был горд такой похвалой. Она знала, что только благодаря Уинслоу мальчик не бросил школу. Он стал лучше учиться после того, как Уинслоу поговорил с ним о важности образования для его будущей жизни. После уроков Эдди шел помогать лесорубам, а по ночам, усталый и заспанный учил уроки. Молли знала об этом и не придиралась к нему зря, стараясь всячески поощрять его и не скупиться на похвалы.

Через две недели занятия в школе закончатся и для Эдди, и для самой Молли.

Она сошла с грязной, разбитой телегами дороги и пошла к холмам на севере от поселка. Уже начала пробиваться зеленая травка, набухли почки, а на камнях, покрытых вечным темно-зеленым мхом проглядывали редкие желтые цветочки. Она так полюбила природу этих мест, и после школы всегда любила прогуляться по окрестностям, стараясь не углубляться далеко в лес, где, как знала по своему опыту, легко заплутать.

Она нуждалась в этих прогулках, чтобы снять напряжение дня, подышать свежим горным воздухом, подумать в одиночестве.

Она размышляла о своем будущем, об Уинслоу, о себе. Что их ждет?

Только один раз, после той бурной ночи, он заходил к ней в комнату — постучал в дверь как-то после ужина и попросил разрешения войти. Сердце у Молли заколотилось как сумасшедшее.

Ей так хотелось снова оказаться в его объятиях, сказать о своей любви. Она поднялась с кресла ему навстречу и стояла, выжидая.

— Вы что — беременны?

Его грубый тон и бесцеремонный вопрос лишил ее дара речи.

— Если это так, я должен знать и принять соответствующие меры, — Уинслоу говорил так, как будто его приговорили к повешению.

Молли настолько ранило его поведение, что она всхлипнула, повернулась к нему спиной и отошла к кровати, прикрывая лицо руками, чтобы он не видел ее слез. Как же она ненавидела сейчас этого грубого и бестактного мужлана. Гордость и ярость заставили ее взять себя в руки.

— Молли! — он подошел к ней сзади, обнял ее за плечи и повернул к себе.

— Оставьте меня в покое! — крикнула она срывающимся голосом.

— Ты носишь в себе моего ребенка?

— Нет! Если бы это было и так, я не собираюсь лизать вам пятки, — это касается только мена одной!

— Скажи мне правду! Я должен знать. Ты беременна?