Утраченный путь

– Ты с ума сошел! – ахнул сын: он наконец повернулся на бок и теперь смотрел в лицо Элендилю с непритворным ужасом в глазах. – Не говори мне таких вещей! Они… они могут…

– Кто такие «они», и что они могут сделать? – спросил Элендиль, но леденящий страх в глазах сына передался и ему.

– Не спрашивай! И не говори так… так громко! – Херендиль отвернул-

ся и теперь лежал ничком, спрятав лицо в ладонях. – Ты ведь знаешь, это опасно – для всех нас опасно. Кем бы ни был Саурон, он могуществен, и у него повсюду есть уши. Я боюсь темниц. И я люблю тебя, я люблю тебя.

- б .

« - б » – «Отец мой, я люблю тебя» – эти слова звучали странно, но сладостно: у Элендиля сжалось сердце.

– - й , – и я тоже люблю тебя, сын мой, – сказал он, ощущая непривычность и яркость каждого слога. – Но пойдем в дом! Для купания уже поздно.

26УТРАЧЕННЫЙ ПУТЬ

Солнце почти село. Оно сияет на Западе, в садах Богов. Здесь же сгущают-

ся сумерки и тьма; а в этой земле тьма более не благодатна. Идем домой.

Сегодня вечером мне многое нужно сказать тебе и расспросить тебя о многом – может статься, за закрытыми дверьми ты будешь чувствовать себя уверенней.

Элендиль посмотрел на любимое им море – как хочется окунуться в него, хотя бы затем, чтобы смыть с себя усталость и заботы! Но близилась ночь.

Солнце коснулось воды и теперь быстро опускалось в море. Волны вдали вспыхнули пламенем, но почти тотчас потухли. С Запада внезапно налетел порыв холодного ветра, по золотистому мелководью побежала рябь. Над огненной гранью встали темные тучи; они раскинули огромные крылья к югу и к северу, словно угрожая земле.

Элендиля пробрала дрожь.

– Смотри, орлы Владыки Запада грозят Нуменору, – прошептал он.

– Что ты говоришь? – воскликнул Херендиль. – Разве не было указа, чтобы называть Владыкой Запада короля Нуменора?

– Король может издать указ, но истиной оно оттого не станет, – ответил Элендиль. – Но я не хотел высказывать вслух свои предчувствия. Идем!

Быстро темнело. Они шагали по дорожкам сада меж бледных цветов, светящихся в сумерках. Деревья испускали нежные ночные ароматы. Над прудом завел свои трели ломелиндэ.

Впереди возвышался дом. Его белые стены лучились, словно камень был пропитан лунным сиянием; но луна еще не встала, и все вокруг было освещено каким-то холодным, рассеянным светом без теней. В небе, про-

зрачном, как хрупкое стекло, горели колючие белые звездочки. Сверху, из окна, зазвенела песня, осыпаясь серебром в омут сумерек, по которому шли отец с сыном. Элендиль узнал голос – это была Фириэль – девуш-

ка, жившая у него в доме, дочь Оронтора. У него защемило сердце: ведь Фириэль живет в его доме оттого, что Оронтор уехал. Люди говорили, что он отправился в дальнее плавание. Поговаривали еще, что он бежал от ко-

ролевской немилости. Элендиль знал, что Оронтор взял на себя опасную миссию и может никогда не вернуться, или же вернуться слишком позд-

но11. А он любил Оронтора, Фириэль же была прекрасна.

Теперь она пела вечернюю песню. Песня была на эрессейском, но сложи-

ли ее люди, давным-давно. Соловей умолк. Элендиль остановился послу-

шать; странные, далекие слова достигали его ушей, словно некая печальная мелодия на древнем наречии, что пелась некогда в забытом сумраке, в на-

чале странствий человека по миру.

УТРАЧЕННЫЙ ПУТЬ 63

ъ б н

у : ъ …

«Отец сотворил Мир для эльфов и смертных и отдал его в руки Владык, что на Западе».

Так пела Фириэль в окне, пока наконец песня не завершилась горестным вопросом: « б б ъ , ъ , б н ?» – «Но что же даст мне Илуватар, о Илуватар, в тот день за преде-

лами конца, когда угаснет мое Солнце?»12

– б ?? В самом деле, что он даст? – проговорил Элендиль, во власти мрачных раздумий.

– Не следовало бы ей петь эту песню у окна, – нарушил молчание Хе-

рендиль. – Ее теперь по-другому поют. Говорят, Мелько возвращается, и король отдаст нам Солнце навеки.

– Знаю, что говорят, – ответил Элендиль. – Не повторяй этого своему отцу, в его доме.

Он вошел в темный дверной проем, и Херендиль, пожав плечами, по-

следовал за ним.

Глава

Херендиль, подпирая голову руками, растянулся на полу у ног отца, на ковре с узором из золотых птиц и вьющихся растений с синими цветами.

Отец сидел в своем резном кресле, его руки неподвижно покоились на под-

локотниках, глаза смотрели в огонь, ярко полыхавший в камине. Сегодня было не холодно, но огонь, называвшийся «сердце дома» ( - )13, горел в этой комнате постоянно. К тому же он служил защитой от ночи –люди уже начали ее бояться.

Но в окно вливался прохладный воздух, напоенный сладким ароматом цветов. За окном, за темными шпилями неподвижных деревьев, виднелся западный океан, серебряный в лунном свете, – Луна торопилась в сады богов вслед за Солнцем. В ночной тиши мягко звучали слова Элендиля.

Говоря, он прислушивался, словно кто-то другой рассказывал давно забы-

тую историю14.