Утраченный трон

Четверо уставились на внезапно возникшее перед ними гротескное создание, поэтому никто не заметил жутких костлявых рук, которые восстали из пыли и праха за спиной у Банды Четырех и поднялись почти в рост стоящего впереди квартирмейстера. Это были гигантские руки, составленные из парящих в воздухе разрозненных костей. Теперь они приближались, широко расставив пальцы, чтобы схватить…

Тем временем пошатывающийся скелет, ухмыляясь, театральным жестом распахнул объятия, и взору четверых открылось магическое свечение на его костях.

— Рога Темного! — в сердцах высказался Краер, метнул свой клинок, а затем нырнул в сторону. Неразумно стоять неподвижно, когда волшебник — пусть даже он просто мешок костей — швыряет в твою сторону заклинания.

— Бежим! — завопил Хоукрил и отскочил в другую сторону. Они оба увидели, как кинжал квартирмейстера пролетел сквозь грудную клетку скелета, не причинив ему никакого вреда, и со звоном упал где-то во мраке.

Затем откуда-то сзади донеслись слабый, придушенный возглас и шуршание. Латник и квартирмейстер одновременно резко обернулись.

Сараспер задыхался в объятиях огромной руки; ее пальцы, невероятным образом составленные из ничем не соединенных костей, все крепче сжимали его голову, грудь и шею.

Эмбру держали скопления костей поменьше, они вцепились в нее, словно десятки рук. Их тиски подняли ее в воздух, и там она отчаянно металась и рвалась, беспомощно пиная ногами воздух.

— Сарг! — в один голос ахнули Краер и Хоукрил и бросились на помощь друзьям.

Ухмылка Фалага за их спинами стала шире, и скелет поднял руки, чтобы сотворить следующее заклинание…

3 ТАЙНОЕ СТАНОВИТСЯ ЯВНЫМ

БАРОН ОДЕМАН Сиятельный подался вперед с непринужденной улыбкой на лице. Если он и боялся, что его поразит заклинание, то не подал виду.

— Эту тайну, — спокойно ответил он барону Маерлину, — знают по крайней мере четыре барона, поэтому, уничтожив меня, вы ее не сохраните. Я говорю о пламени и о тающих людях.

Его собеседники замерли. Маг Корлаун зашипел, словно разъяренная гадюка, а его господин холодно спросил:

— И что именно вам известно о пламени и о людях, которые тают?

Правитель Сиятельного пожал плечами.

— Пламя, созданное отчасти колдовством Корлауна, окрашено в ярко-синий и зеленый цвета. Люди, которых в него бросают, не обжигаются и не сгорают, но их плоть тает, как воск… и они, по-видимому, становятся послушными магу, словно их загипнотизировали. — Он сокрушенно пожал плечами. — Вот и все, что мне известно. Хотелось бы знать больше.

Ненадолго воцарилось молчание, гости злобно смотрели на хозяина, лица их побелели от ярости и страха. Потом они, словно неохотно, переглянулись.

— Если он знает… — прошипел колдун, не удовлетворившись молчаливым обменом взглядами.

Маерлин резко откинул голову, прищурился и снова повернулся к хозяину дома.

— Кто те четыре барона, которые знают о… тающих людях?

Сиятельный покачал головой.

— Нет, — мягко ответил он, — эта маленькая тайна — моя единственная защита от вас двоих на данный момент. Если мы доверяем друг другу, позвольте мне сохранить ее. — Тень улыбки проскользнула по его лицу, потом он прибавил: — Итак, теперь уже пять баронов могут выдать вас Пробужденному королю. Надеюсь, наш маленький заговор закончится стремительной атакой, что бы мы ни решили сделать со Сноусаром.

Глаза Маерлина блеснули.

— Вы утверждаете, — яростно произнес он, — что у вас есть от нас защита. А какая у нас защита от вас?

— Такой защиты, которая могла бы остановить одновременно четырех баронов, у вас нет, — любезно ответил барон Сиятельный. — По-моему, сейчас лучший для вас выход — все мне рассказать и сделать меня таким же предателем на тот случай, если кто-то из магов короля заглянет в наши мозги при помощи своих чар.

На этот раз двое посетителей обменялись более долгими взглядами, но по-прежнему молча. В конце концов Маерлин резко кивнул; в ответ маг Корлаун подступил почти вплотную к барону и резко заявил:

— Подробности моих заклинаний вы не узнаете ни сейчас, ни в будущем. Никогда. Это моя защита.

Барон Сиятельный пожал плечами, и маг продолжал:

— Огненное колдовство происходит именно так, как вам известно; насколько я знаю, только эта магическая сила делает пламя таким ярким, зеленым и синим.

Он без необходимости шагнул вперед, потирая ладони, словно в задумчивости. Если он заметил, как кот слегка шевельнулся под стулом, то не подал виду.

— Вместо того чтобы сгореть и превратиться в пепел, люди, попавшие в этот огонь, становятся «Тающими», как я их называю. Их плоть тает на костях, стекает и оплывает, кости становятся гибкими, как резина, и очень прочными. И тогда Тающие подчиняются моей воле.

— А когда вы спите, они освобождаются?