Утрата военного превосходства. Близорукость американского стратегического планирования

Это запутанное мировоззрение не было лишь эвфемизмами и терминологией только для экономики, оно мигрировало в военную и разведывательную сферы. При такой двусмысленности стало лишь вопросом времени, когда самое основное и классическое стратегическое изречение Сунь-Цзы — «Если вы знаете врага и знаете себя, вам не нужно бояться результата сотни сражений» ³⁰ — было полностью отвергнуто в пользу очень приятного, хотя и недолговечного, самовозвеличивания. Вся идея экономической самодостаточности нации, к чему призывали меркантилисты ³¹ , была принесена в жертву на алтарь фундаментализма свободной торговли и финансового вуду фондового рынка. Финансовый баланс уничтожил планирование производства и препятствовал сохранению и развитию реальных производственных навыков, необходимых для истинного национального величия. Нет национального величия без умения создавать сложные машины и оружие. Важный урок Второй мировой войны о том, что реальная военная мощь должна опираться на прочный фундамент реальной экономики, также был забыт. Конечно, Соединенные Штаты все еще могли производить много оружия, многие из которых были бы астрономически дорогими даже для самих США, но даже эти возможности все чаще ставились под сомнение.

В конце концов, опьянение самопровозглашенной исключительностью и военным величием привело бы к очень тяжелому похмелью. Как горько признал в 2016 году полковник армии США Дэниел Л. Дэвис:

После операции «Буря в пустыне» в 1991 году в Америке широко праздновали тот факт, что сокрушительная военная победа над Ираком Саддама Хусейна «раз и навсегда положила конец вьетнамскому синдрому» и продемонстрировала, что Соединенные Штаты теперь являются единственной военной сверхдержавой в мире. Это было не пустое бахвальство. Даже Пекин и Москва были впечатлены и открыто сокрушались о том, что они уступают в военном отношении. Американцы по всем направлениям были оптимистичны и горды. Какой бы оправданной ни была эта гордость в то время, она быстро превратилась в неприятное высокомерие. Теперь это прямая угроза для нации. Возможно, ничто не иллюстрирует эту угрозу лучше, чем неблагополучная система закупок Пентагона. ³²

Эта грубая стрельба по иракскому врагу, которого часто грандиозно называли «четвертой по величине армией в мире», не давала каких-либо серьезных военных уроков, но на самом деле была не чем иным, как большой, плохо обученной и оснащенной призывной армией, которую полковник Дуглас МакГрегор подразумевал, что отсутствие даже «некоторых боеспособностей в вооруженных силах» ³³ стало навязчивой идеей американской элиты. Одержимость элит этой войной не только стала своего рода наркотиком, но и продемонстрировала глубокое непонимание современной войны. Каким-то образом тот факт, что Ирак при Саддаме Хусейне, имеющий до военных действий 1990 года ВВП в 26 миллиардов долларов ^{34 ,} что в 19 раз меньше, чем валовой внутренний продукт Нью-Йорка в 1990 году ^{35 ,} и вообще не имеющий какого-либо серьезного машиностроительного комплекса, не говоря уже об эксплуатации «обезьяньих моделей» ³⁶ импортного оружия, полностью игнорировалось.

Это также выдавало нечто очень важное. За всей фанфарой победы над Саддамом стояло отчаянное желание Америки после Вьетнама по-прежнему считаться способной к крупномасштабной континентальной войне. Хотя после Второй мировой войны не было никаких сомнений в американской военно-морской сверхдержаве, учитывая великолепные действия ВМС США на Тихом океане, было много профессионалов, которые продолжали задавать очень неудобный вопрос о том, каково было реальное, а не пропагандистское значение коалиции, возглавляемой США уничтожают третьесортную военную силу государства, которая даже не учитывается ни в каких серьезных экономических или военных показателях? Но до тошноты пропагандистская кампания американского успеха против армии Саддама каким-то образом смогла убедить широкую общественность, в том числе значительные слои тех, кого можно определить как либералов западного образца в России, что победа над армией, которая не имела никаких действующих военно-воздушных сил во время операции «Буря в пустыне», была достигнута в первую очередь за счет высокоточные управляемые боеприпасы. Это был не тот случай. В конце концов, как и ожидалось, формирования Саддама просто потерпели поражение от хорошо обученных американских военных и подверглись эффективным бомбардировкам и паническому отступлению со стороны неоспоримой авиации и бронетехники. Девяносто процентов боеприпасов, использованных для уничтожения иракской армии, были старыми добрыми «тупыми» боеприпасами ^37, и, по сути, кампания очень напоминала многие операции Второй мировой войны, хотя и велась против совершенно некомпетентного противника.