Утренняя луна

– Прекрасное, – сказала Джекка. – Это всего лишь небольшой праздник для местной детворы. Ничего больше. Нет никаких причин нервничать. – Она отбросила одеяло, встала с кровати и оступилась.

Трис успел поймать ее раньше, чем она шлепнулась бы на пол.

Джекка села на край кровати, Трис устроился за ее спиной, обхватив ее своими длинными ногами.

– Вся будет хорошо, – прошептал он и поцеловал ее в щеку. – У тебя много помощников, и каждый знает, что надо делать.

– Я знаю, – вздохнула она, – только…

– Что тебя тревожит?

– Меня волнует, понравятся ли мои модели. Если публике они не понравятся, все будут смеяться над этими малышами, а они так много работали…

Трис снова поцеловал ее, потом еще и еще…

– Я видел все модели. Дети выглядят потрясающе. Ты бы видела их с Роэном. Они чувствовали себя чужаками в школе и никогда не пытались изменить это положение. Джекка, милая, ты даже не представляешь, что для них сделала. А если к этому добавить то, что запланировал Роэн…

– Все хорошо?

– Сказочно! И даже не думай о том, чтобы попытаться выведать у меня секреты.

Она слегка потерлась ягодицами о его мужское естество, которое сразу начало увеличиваться в размерах.

– Ни одного намека?

– Джекка, – тоном мученика взмолился Трис, – мы должны встать, одеться и… – Он застонал, почувствовав, что она снова пошевелилась. – Эти дети обладали скрытыми талантами, и Роэну удалось их обнаружить. Все! Больше я ничего не скажу даже под пыткой. – Он решительно встал. – Пойдем на кухню, и позволь мне накормить тебя хорошим завтраком. Тебе потребуются силы, когда Саванна поймет, во что ты превратила ее модное шоу.

Джекка натянула одну из футболок Триса и пошла за ним на кухню.

– Ты шутишь, да?

– Нисколько. Как ты думаешь, три яйца помогут тебе продержаться до одиннадцати?

– Сколько джина ты добавляешь в яйца?

Трис хмыкнул.

– В яйца я добавляю только ром, да и то лишь когда пытаюсь сломить твое сопротивление. Иди оденься, иначе я не смогу сконцентрироваться.

Джекка порывисто вздохнула. Трис видел, что она по-настоящему взволнована, поэтому отошел от плиты, взял ее за плечи, прижался лбом к ее лбу.

– Джекка, послушай. Тебе совершенно не о чем беспокоиться. – Оба знали, что он уже много раз говорил это, но Джекка не могла наслушаться. – Твои модели великолепны. Но, что гораздо важнее, ты заставила детей, которые всю жизнь провели на заднем плане, прячась где-то в уголке, увидеть себя в ином свете. Ты…

– И Нелл. Эти ребята – ее идея, а не моя.

– Вы обе молодцы, – сказал Тристан, и в его голосе было столько тепла, что Джекка не могла не улыбнуться. – Твое искусство и твое благородное сердце подтолкнули их к тому, на что никто не считал их способными.

– Надеюсь на это.

– Ладно! – Трис взмахнул рукой. – Иди одевайся. Вижу твои голые ноги и схожу с ума. Боюсь, не смогу сдержаться и займусь с тобой любовью прямо здесь, на кухонном полу.

– Может быть, мы…

– Искусительница! Немедленно уходи! – Тристан повернул ее спиной к себе и подтолкнул к двери в спальню.

Джекка неохотно вышла из кухни и, оказавшись в комнате, начала медленно одеваться. Не один раз она напомнила себе, что это не Нью-Йорк и не выставка ее картин. Здесь не будет злобных критиков, которые разнесут ее творения в пух и прах, навсегда изменив ее жизнь. Все равно она нервничала, очень уж не хотелось подвести детей.

Сможет ли маленькая Кейлин пройти по подиуму перед сотней зрителей? Девочка настолько застенчива, что даже говорит не поднимая глаз. Джекка представила себе Кейлин, стоящей в начале подиума и наотрез отказывающейся идти вперед, и чуть не расплакалась.

В той или иной степени все дети, для которых шили костюмы, за исключением Нелл, плохо приспосабливались к окружающим условиям. Над ними смеялись или издевались в школе.

Джекка снова подумала: интересно, как Роэну удалось воздействовать на этих детей? Нелл сделает все, что ей скажут, но остальные…

Она решила, что сегодня ей не следует привлекать к себе внимание – день принадлежит только детям, – и потому надела черное платье, которое привезла с собой из Нью-Йорка. Потом, расправив плечи, вошла в кухню.

– Вау! – одобрительно воскликнул Трис. – Когда ты в этом платье, на детей никто не посмотрит.

– Вообще-то я старалась одеться как можно незаметнее.

– Не получилось, – констатировал Трис и поставил перед ней тарелку с яйцами и беконом.

– Ты так думаешь, – сказала она, – только потому, что… – она не договорила всего два слова – «любишь меня», потому что не смогла их произнести. Не должна.

– Да, это так, – торжественно проговорил Трис и пошел одеваться, велев Джекке позавтракать.

Спустя тридцать минут они уже сидели в машине: Трис был в смокинге, Джекка – в черном платье и в туфлях на высоких каблуках. Ее короткие темные волосы были уложены респектабельными волнами, макияж был едва заметным.

Трис поцеловал ей руку и спросил, готова ли она.

– Думаю, что да, – сказала Джекка, впрочем, без особой уверенности в голосе. Ее буквально трясло от волнения.

– Трепещи, Саванна Макдауэлл, Джекка Лейтон идет! – сказал Трис и завел двигатель.