Утренняя смена

Незаметно наступила ночь. Летние сумерки сгустились в переулках, расплывались очертания улиц, стояла необычайная в поселке тишина. Пахло цветущими липами. Груз не торопясь шел домой, и его высокая фигура казалась в темноте еще крупнее.

При выходе из парткома он не видел, как от стены противоположного дома отделился какой-то человек, выждал несколько минут и побежал вдогонку за ним по пыльной мостовой.

Инженер заметил Халанского лишь тогда, когда тот с ним поравнялся.

— Это ты, Володя? — добродушно спросил он. — Гуляешь?

Крупная желтая луна спокойно плыла над улицей. Воздух посвежел. Сильнее запахли липы.

— Ну как, Николай Семенович? — заискивающе поинтересовался Володя. — Что решили?

— Решили? — Груз не сразу понял вопрос. — Ах, ты о Зине. Пока ничего не решили. Я позволил ей поработать с двумя резцами...

— Ловко! — не сдержал восклицания Халанский. — Но ведь вы же хотели...

У Груза сразу испортилось настроение. Почему-то вспомнилось, как еще в дни студенчества он, будучи хорошим шахматистом, проиграл однажды партию слабому игроку. Все поняли, что произошла случайность, сам он не придавал проигрышу никакого значения, и все-таки ощущение досады долго его не покидало.

— Людей обламывают по-разному, — наставительно объяснил он. — Пускай Демина сама убедится в своей ошибке. Днем позже, днем раньше...

— Такой день нетрудно приблизить, — попробовал подсказать Володя, глядя куда-то в сторону. — Стоит только кое-кому шепнуть, что Зинка...

Груз остановился у чьего-то раскрытого окна и резко оборвал Халанского:

— Сплетни пачкают тех, кто их распространяет.

Вспыхнули уличные фонари, луна сразу потускнела, из окна запахло жареными пирожками.

XVI

Лучшей погоды нельзя было пожелать. Мягкий северный ветер на заре подмел и землю и небо и умчался куда-то вдаль. В небе не осталось ни облачка, на шоссе поблескивали отшлифованные булыжники. Было на редкость хорошее, звонкое летнее утро.

Взявшись за руки, Тамара и Зина шли посреди улицы быстрым спортивным шагом. Обе они принарядились в новенькие светлые платьица, обеим было весело, и, слегка взмахивая руками, они оживленно беседовали.

— Время-то как незаметно идет, — заметила Зина. — До заводской спартакиады всего пятидневка осталась...

— Очень хочется затяжной прыжок сделать, — ответила ей Тамара.

— За чем дело стало?

— Сегодня хочу попробовать.

— А тебе можно? — спохватилась Зина.

— А почему нельзя? — удивилась Тамара.

— Как почему? Ведь и двух недель не прошло после аборта!

Тамара смутилась.

— Пустяки...

Зина с упреком смотрела на подругу.

— Хочешь рисковать?

— Ничего не рисковать, — возразила Тамара. — Сегодня попробую и, если получится, повторю на празднике.

Она упрямо замолчала.

Подруги молча пошли по улице.

По выходным дням на крайних улицах всегда было больше оживления. Люди шли в лес, к озеру, — на окраинах везде зеленели палисадники, и прямо за домами начиналось поле, а в иных местах лес подступал чуть ли не к самым окнам. Возле палисадников возились ребятишки, и детские голоса звенели на всех перекрестках.

С обычной настойчивостью Зина возобновила прежний разговор.

— А мне кажется, тебе следует подождать.

— Замолчи, пожалуйста! — резко оборвала ее Тамара. — Никто ничего не знает, чувствую я себя хорошо, и точка.

— А если тебе врач запретит?

— А! — Тамара пренебрежительно отмахнулась от подруги. — Ты лучше своими делами занимайся. Знаешь, что о тебе говорят?

Тамара никогда не передавала Зине никаких сплетен, но сегодня уж очень ее раздражала непрошеная заботливость подруги.

— И о тебе, и о китайце... Выслуживаешься, говорят, перед Григорьевым.

— И пусть! — рассердилась Зина.— Что бы ни говорили, я своего добьюсь!

— Ну и я добьюсь, — сказала ей в тон Тамара и, меняя предмет разговора, указала на двухэтажный деревянный коттедж, мимо которого они проходили. — Крюков здесь, что ли, живет?

Зина взглянула на малиновую черепичную крышу и утвердительно кивнула.

— А что?

— Зайдем за ним? — предложила Тамара.

— Не хочу, — отказалась Зина. — Я на него сердита. Он теперь постоянно мою работу оговаривает.

Тамара улыбнулась.

— Ты его и раньше не слишком жаловала.

— Ну и не жаловала, — согласилась Зина. — Прилипчивый он какой-то...

— Придирчивая ты очень... — Тамара закинула голову и посмотрела в небо. — Солнце-то где! Небось уже одиннадцать...

Зина тряхнула головой.

— Не опоздаем.

Навстречу подругам, прямо посреди дороги, волоча ноги в пыли, ковылял пожилой китаец в черной запыленной куртке. На ремне, перекинутом через плечо, висела плетеная корзина, наполненная бумажными мячиками. Медленно и равнодушно шел он по камням в сопровождении кучки державшихся от него поодаль ребятишек.

— Постой! —Зина указала на торговца. — Видишь? Купим по мячику?

Они подошли к китайцу, и торговец привычным механическим жестом опустил корзину перед покупательницами.

Подруги наклонились над грудой пестрых бумажных шариков и принялись их перебирать, теряясь и не зная, на каком мяче остановить свой выбор.

— Сколько стоит? Сколько платить? — наперебой спрашивали они, то и дело пробуя, как подскакивает на резинке тот или иной мячик.