Утренняя смена

У подножия высокой сосны Чжоу остановился.

— Странно, что завтра меня здесь уже не будет.

Зина ударила его веткой шиповника.

— Мы же условились...

По тонкой золотистой кожуре сосны катились капли густой янтарной смолы.

Зина веточкой собрала клейкий сосновый сок и мазнула Чжоу по руке.

Он посмотрел на нее с недоумением.

— Смола ведь не отмоется?

— А я нарочно. Будешь вспоминать обо мне.

Она отбежала к старой ветвистой березе.

— У тебя с собой перочинный нож?

На белом широком стволе они вырезали четыре русские буквы и китайский иероглиф, означавший имя Чжоу...

На опушке Чжоу снова остановился, медля расстаться с этим густым русским лесом и точно ожидая, что скажет тот ему на прощание.

Неожиданно из густой чащи вылетела крупная ярко-желтая птица и опустилась на верхушку березы, с опаской поглядывая на людей.

Зина указала на нее Чжоу:

— Посмотри! Иволги давно улетели на юг. Должно быть, это какой-нибудь отсталый-отсталый путник.

Чжоу улыбнулся:

— Вроде меня.

Иволга с любопытством вытянула хохлатую головку, насмешливо хэкнула и вдруг громко о чем-то запела на своем птичьем языке.

XXXI

Автомобильная сирена закрякала под окном. Чжоу взялся за чемодан.

— Погоди, — остановила его Зина, — погоди еще минуточку. Присядем, — сказала она, беря со стола сверток. — В деревне у нас есть такой обычай: перед дорогой посидеть.

Они рядышком присели на диван. Посидели. Чжоу взглянул на часы, встал, решительно поднял чемодан, распахнул дверь и предупредительно посторонился, уступая Зине дорогу.

— Пройдемся немного пешком? — предложил он Зине.

Взявшись за руки и чуть отстав от машины, Зина и Чжоу шли мимо тяжелых каменных домов, мимо палисадников с отцветающими георгинами, мимо знакомых переулков...

Чжоу снова взглянул на часы.

— Пора, — с сожалением сказал он.

Зина удержала его за локоть:

— Пройдемся еще.

Они шли вдоль глубоких канав и новых тротуаров, мимо низких кустов и деревянных коттеджей.

Зина указала на машину:

— Пора.

— Еще немного, — попросил ее Чжоу.

Но шофер уже остановил возле них машину.

Чжоу и Зина с сожалением переглянулись.

— Как бы не опоздать, товарищи, — сказал им шофер.

Автомобиль понесся по пыльному шоссе. Замелькали телеграфные столбы, придорожные насыпи, побуревшие лужайки...

Из-за деревьев показалась станция. Перед приземистым невзрачным провинциальным вокзалом по неряшливой, покрытой выбоинами площади прохаживался Григорьев.

— Заждались, — шутливо упрекнул он приехавших.

По перрону бродили провожающие.

Трое артельщиков провезли тележку с багажом. Начальник станции, розовощекий юноша с рыжеватыми усиками, в фуражке с красным околышем, важно стоял под часами. Через раскрытую форточку было слышно, как постукивает телеграфный аппарат.

— Николай Семенович просил извиниться и передать привет, — вспомнил Григорьев поручение Груза. — Подводятся итоги квартала, и он не мог проводить.

Прогромыхали тяжелые колеса поезда.

Григорьев пожал Чжоу руку и отозвал провожающих.

— Товарищи, дайте им проститься...

Все отошли к соседнему вагону.

Чжоу погладил Зину по руке.

— Ну?..

Частые слезы покатились по щекам Зины.

Чжоу ласково пожал ей пальцы.

— Зачем ты плачешь? — сказал он и попробовал пошутить: — С мокрыми глазами врага не увидишь...

Он заставил себя улыбнуться.

Зина ладонью вытерла слезы.

— Ты береги себя...

Он еще крепче сжал ее пальцы.

— Я обещаю тебе сохранить свою жизнь...

— Гражданин! — предупредил кондуктор. — Поехали!

Вагон качнулся, заскрипели колеса...

Чжоу поднялся на подножку, все еще держа Зину за руку.

Поезд пошел быстрее. Зина ускорила шаги. Колеса застучали чаще и четче. Зина побежала. Ее рука оторвалась от руки Чжоу и повисла в воздухе.

Клубы дыма метнулись над платформой.

Чжоу выглянул с площадки. Зина бежала вслед за поездом.

Ветер прибивал дым к земле. Мелькнул последний вагон и снова скрылся за клубами дыма.

Зина все шла и шла.

Ее нагнал Григорьев.

— Тебя не поймаешь, Зинок, — сказал он, стараясь говорить как можно бодрее. — Домой поедем?

Она растерянно остановилась и опустила веки.

— Знаете, я одна... Пойду одна... Пешком.

Григорьев испытующе посмотрел ей в лицо.

— Ладно, — согласился он. — Если что понадобится — звони.

Он посмотрел на ее простенькое полотняное платье и снял с себя кожаную куртку.

— Ничего, не грусти, вернется. Таких, как ты, не забывают.

И накинул ей куртку на плечи.

XXXII

Зина шла по самой кромке шоссе, не замечая ни ветра, дующего в лицо и пахнущего болотом и грибами, ни поздних одуванчиков, растущих на склонах придорожных канав, ни пронырливых воробьев, разлетающихся при ее приближении.

— Левой... Левой... — приговаривала она, упорно отгоняя от себя всякие назойливые мысли.

Ей показалось, что ее зовут. Кто-то бежал ей навстречу.

Зина узнала Васю и замахала ему рукой.

Он увидел ее и побежал тише.

— Зина! — воскликнул он, поравнявшись с нею, с трудом переводя дыхание. — Ты провожала... Груз сдает отчет... Ты не понимаешь..

— Я действительно ничего не понимаю, — закричала Зина. — Говори толком!