Утренняя заря

— Что сам же и пострадает от этого. Ведь это все равно что бумеранг, который не только возвращается к тебе обратно, но тебя же самого может ударить, если зазеваешься.

— Это верно, — согласился с ним Холло. — Настолько верно, что распространяется и на Шаранга, и на его мамашу, если я правильно разобрался в случившемся.

— Можно задать вам один вопрос, товарищ подполковник? — спросил сидевший на заднем сиденье Татаи.

— Пожалуйста.

— Нашу сегодняшнюю поездку в Обанью следует рассматривать как «разведывательную», если так можно сказать, или как практическую, от которой мы можем ждать конкретных результатов?

— Скорее всего… как практическую. Она должна дать нам разгадку, ключ к пониманию Шаранга и Видо. Возможно, она даст и ответ, почему они такие, какие есть, и как мы можем и должны решить этот вопрос.

— Я вот думаю о жене Шаранга. Стоит ли намекнуть ей о возможности развода?

— Это имело бы смысл только в том случае, если бы она зубами и ногтями цеплялась за Видо.

— Ясно… Вот никогда не подумал бы, товарищ подполковник, что мне, как командиру взвода, придется посещать родителей моих подчиненных.

19

Сержант Богар с неудовольствием думал о том поручении, которое ему предстояло выполнить — побеседовать с членами семьи Видо. Однако очень скоро это чувство прошло, и прошло оно прежде всего благодаря любезности Бене Занати.

— Что случилось? Сломалось что-нибудь, коллега? — спросил Занати, когда машина въехала к нему во двор. — Нужна, так сказать, первая помощь?

— Нет, не нужна! — сразу же отрезал Богар. — Мне бы хотелось поговорить с вами с глазу на глаз о вашем зяте ефрейторе Амбруше Видо.

— Вы вместе служите?

— Вместе.

Занати провел Богара в дом через застекленную веранду. Велел дочери принести поесть и выпить, а когда она накрыла на стол и вышла, предложил:

— Угощайтесь!

— Спасибо, — поблагодарил Богар. — Я недавно пообедал, так что есть совсем не хочется.

— Быть такого не может! Солдат в любое время должен быть готов есть, пить… и ухаживать за девушками. Не томи себя, сынок, угощайся. — Пришлось уважить его, тем более что Занати лично положил на тарелку Богара огромный кусок ветчины и сказал: — Пока это не уничтожишь, разговора не будет. Так что за дело, коллега!

Пока Богар управлялся с ветчиной — а она была великолепной, — в комнату вбежал маленький сынишка Видо. Увидев человека в военной форме, он замер на месте, затем подбежал к деду и, вскарабкавшись к нему на колени, спросил:

— Дядя военный?

— Конечно. Это друг твоего папы. Поздоровайся с дядей солдатом, внучек.

Малыш лихо приложил правую ладошку к голове:

— Здлавия зелаю, дядя солдат!

Богар так удивился, что в ответ козырнул ему, не выпуская вилки из руки:

— Здравия желаю! Расти большой!

— Милый мальчик, не так ли? — любуясь внуком, проговорил Занати. — Это отец его научил так здороваться, он с ним часто в солдатики играет… Что он там натворил? Корчму разнес в щепки или только кого обидел?

— Он замешан в одной очень неприятной истории, — объяснил Богар. — Совратил жену одного новобранца, своего подчиненного. К слову сказать, этот парень из здешних мест.

— Как его фамилия?

— Ференц Шаранг.

— Как вы сказали?! Эта самая… — Разозлившись, Занати смачно выругался — и ссадил внука с колен.

Однако малыша это нисколько не напугало. Он продолжал топтаться возле деда и даже начал молотить его по коленям ручонками.

— Дедушка, возьми меня на ручки! Возьми Дьюрку к себе на ручки! — клянчил малыш.

В конце концов дед взял внука на руки, но не сел, а нервно заходил с ним по комнате.

— Вот мерзавец! — возмущался Занати. — Неблагодарный негодяй! И нужно же ему было нагадить как раз тетушке Шарангне, матери этого солдата! Посмотрите на этого малыша, — показал он на внука. — С ним случилось несчастье: он обварился кипятком. И знаете, кто его выходил? Кто с ним сидел денно и нощно? Тетушка Шарангне. А тут этот негодяй… Накажите вы его как следует! Посадите даже! Пусть только придет домой, я ему покажу!

— К сожалению, этим уже ничего не изменишь, — заметил Богар.

— Почему?

— Видите ли, он стал защищать эту женщину. Готов даже сесть из-за нее на гауптвахту.

— Боже мой! Он что, жениться на ней обещал?

— Он не желает ее разоблачить. Говорит, что будет молчать на суде, если Шаранг возбудят дело о разводе с женой.

— Рыцарем вдруг захотел стать!.. Да еще каким стыдливым! Ну ничего, я его вытрясу из порток-то… Он не арестован? Могу я увидеть его и поговорить?

— Да, конечно. Сейчас он в летних лагерях в Озкуте.

— Тогда… я его навещу. Это уж точно. Завтра же навещу. Возьму машину и поеду. И малыша с собой повезу. — И он поднял внука к потолку.

— Вот как? — удивился Богар, глядя на заливающегося веселым смехом мальчугана. — А его-то зачем брать?

— С целью, — ответил Занати. — Я хорошо знаю, что мой зять порядочная дрянь и мерзавец, что он, кроме самого себя да вот этого малыша, никого не любит… А как лучше проехать в этот самый Озкут?

20