Утренняя звезда

Верховная правительница кивает, делая Шакалу знак привести приговор в исполнение. Он прижимает дуло к моему затылку и спускает курок. Пистолет дергается, порох обжигает кожу, в правом ухе стоит оглушительный звон, но я не падаю. Пуля не пробивает мне голову. Дуло пистолета дымится, Шакал пораженно смотрит на ствол и все понимает.

– О нет… – шепчет он, отступает на шаг от меня, бросает пистолет и пытается достать лезвие.

– Октавия! – бросается вперед Айя.

В эту минуту верховная правительница слышит какой-то шум за камерой, оборачивается и видит, как ее охранник-претор вдруг наклоняет голову, роняет импульсную винтовку, изо рта высовывается влажный алый язык. Однако это не язык, а окровавленное лезвие Кассия, пронзившее затылок претора и вышедшее ровно между зубов. Лезвие снова исчезает во рту охранника, и не успевает Октавия произнести ни слова, как еще трое человек падают как подкошенные. Кассий с опущенной головой стоит позади убитых, сжимая в левой руке дистанционное управление наших с Виргинией оков.

– Беллона? – выдавливает правительница, прежде чем он нажимает кнопку.

Стальной жилет Виргинии расстегивается и сползает на пол, затем то же самое происходит и с моим. Мустанг тут же бросается к импульсной винтовке, выпавшей из рук претора. Освободившись от оков, я встаю, вытаскиваю припрятанный нож и кидаюсь к правительнице. Она и глазом не успевает моргнуть, как я вонзаю лезвие в ее черный мундир, протыкая ей живот. Октавия задыхается и смотрит на меня выкатившимися из орбит глазами. Ее лицо всего в нескольких сантиметрах от моего. От правительницы пахнет кофе. Ресницы ее трепещут, я наношу ей еще шесть ударов и последним пробиваю грудину. Из огромной раны мне на руки и на грудь льется горячая кровь.

– Октавия! – кричит Айя и несется ко мне.

В нескольких шагах от меня фурия замирает и вдруг падает, потому что Мустанг удается выстрелом с колена попасть в защищенный доспехами бок. Пуля сбивает Айю с ног и отбрасывает на огромный деревянный стол, стоящий рядом с телами Севро и Антонии. Увидев, как правительница пятится назад со вспоротым животом, Рыцарь Истины и Рыцарь Радости нападают на Кассия, выхватив свои лезвия и активировав щиты. Вместо доспехов на Кассии лишь испачканный кровью зеленый тюремный комбинезон, но Беллона быстр, словно молния, и первым же ударом лезвия протыкает Рыцарю Истины глаз, а затем раскраивает череп.

Шакал вытаскивает из-за пояса мое лезвие и бросается на меня. Ухожу в сторону, потом прыгаю на него, он снова замахивается клинком, крича от ярости, но я ловлю его за руку и бью головой в лицо. Подсечка, и он уже на полу. Забираю свое лезвие и пригвождаю его левую кисть к полу. Теперь он беспомощен. Шакал визжит, брызжет слюной мне прямо в лицо, пытается достать меня ногами, но я ударяю его коленом в лоб и оставляю оглушенным и пришпиленным к полу.

– Дэрроу! – кричит мне Кассий, сражающийся с Рыцарем Радости. – Сзади!

За моей спиной с обломков стола поднимается Айя, глядя на меня расширенными от ярости зрачками. Спешу на выручку Кассию и Виргинии, понимая, что сейчас, когда я лишился правой руки, фурия разделается со мной в две секунды. Зеленый комбинезон Кассия залит кровью из раны на левой ноге, нанесенной Рыцарем Радости, которого надежно защищают доспехи. Используя свой вес и пульсирующий щит-эгиду на левой руке, он пытается загнать Кассия в угол. Мустанг хватает два лезвия, валяющиеся возле мертвых преторов, и кидает одно мне. Ловлю его на лету левой рукой, поворачиваю рукоятку, и клинок вытягивается на максимальную длину. Кассию наносят еще одну рану, он спотыкается о чье-то тело, падает, но успевает отразить второй удар импульсной перчаткой, которая не выдерживает и отключается. Рыцарь Радости стоит ко мне спиной, он наверняка почувствовал мое приближение, но уже слишком поздно. В бесшумном прыжке я замахиваюсь и наношу ему сокрушительный удар сзади. Левой рукой ощущаю препятствие, когда лезвие попадает в пульсирующее импульсное поле в сантиметрах от доспехов. Клинок дергается, входя в небесно-голубой металл, а потом разрубает плоть и кости, рассекая патриция наискосок от левого плеча до правого бедра, и Рыцарь Радости замертво валится на землю.

В зале полная тишина, слышен лишь глухой стук падающих тел.

Ко мне бросается Мустанг, откидывая на бегу спутанные золотистые волосы и лихорадочно улыбаясь. Я помогаю Кассию подняться.

– Ну что, как я сыграл? – морщась от боли, спрашивает он.

– Актер из тебя так себе, а вот боец отличный! – отвечаю я, показывая на лежащие вокруг него тела.

Кассий улыбается мне в ответ и кивает, лишь на поле боя он чувствует полноту жизни. Внутри у меня все сжимается – вот так и должно было быть с самого начала. Я так скучал по тем дням, когда мы вместе ездили верхом по горам, притворяясь, что мы – властелины мира! Я улыбаюсь ему – раненый, истекающий кровью, но впервые за долгое время почти счастливый.

– Вообще-то, мы еще не закончили, – напоминает нам Мустанг.