Утренний берег

Валентина хотела обнять Дубравку за плечи, но она выскользнула и убежала.

* * *

Дубравка сидела под лестницей, на соседских половиках, которые были вывешены на перила для сушки. Собачонка лежала у ее ног. Собака смотрела в заплаканные Дубравкины глаза и, конечно, не могла разобраться, почему плачет человек, если он не голоден, если его не побили палкой, не пнули ногой, не переехали хвост тяжелым тележным колесом.

После обеда Дубравка ходила на рынок за рыбой для ужина. Когда она пришла, то увидела Сережку и Наташку. Они сидели на корточках и подбирали с земли радужные черепки. Это была разбитая Дубравкина раковина. Из окна Валентины выглядывали сконфуженный руководитель драмкружка, Снежная королева, Ворон Карл, Ворона Клара и Петр Петрович.

— Они пригласили всех на спектакль, — сказал Сережка.

У Дубравки дрожали губы.

— Они говорят: жаль, что ты не играешь, — сказала Наташка. — Ты хорошо играла…

Дубравка услышала стук каблуков. По лестнице спускалась Валентина.

Сережка и Наташка подобрали обломки раковины, стали друг к другу спиной, готовясь зареветь.

Дубравка поставила кошелку с рыбой на окно своей комнаты и побежала. Она слышала, как Валентина кричала ей вдогонку:

— Дубравка, Дубравка, вернись!.. Он ведь нечаянно…

«Он, — думала Дубравка. — Все он…»

Вечером Дубравка забилась под лестницу. Стены здесь обросли плесенью. На старой паутине качались высохшие мухи. Мыши разгуливали под лестницей не торопясь. Собака Вилька приходила сюда ночевать.

— Вот, Вилька, как получается, — бормотала Дубравка. — Ты ведь сама знаешь. Тебе объяснять не нужно.

Собачонка прикрывала глаза. У нее были лиловые веки и сморщенный старушечий нос.

— Она такая красивая, а он… — вздохнула Дубравка.

Собака тоже вздохнула. Если бы она могла думать человеческими категориями, — может быть, она и поняла бы смысл этого слова — «красивая».

— Что она в нем нашла?! — крикнула Дубравка. — Он урод. Насмешник. Бесчувственный крокодил. Вилька, ты ничего не понимаешь в людях.

Собака положила морду на передние лапы. Дубравка пощекотала ей за ухом, взъерошила шерсть на собачьей спине и выбралась во двор.

Она поднялась по висячей лестнице, перелезла с нее на карниз. Водосточная труба. Еще карниз. Дубравка уселась на окно и тихо позвала:

— Вы спите?

— Иди сюда, — сказала Валентина.

Дубравка не шелохнулась. Спросила:

— Вы его любите?

— Дубравка…

— Он негодяй. У него пять жен. Шестую он отравил керосином. Он обворовал сберкассу. Он хочет убежать в Турцию.

— Дубравка, как ты смеешь!

— А вот смею. Он прохвост!

Валентина села на кровати.

— Уходи, — сказала она тихо и решительно. — Я тебя не хочу видеть.

Дубравка посопела немного и вдруг выкрикнула:

— А вы… Я тоже знаю про вас. Вы такая же, как и все!

Где-то у турецких берегов прошел шторм. Он раскачал море так, что даже у этого берега волны налезали друг на друга, схлестывались белыми гривами. Падали на берег, как поверженные быки, и с ревом уползали обратно.

Ветер прогнал всех людей с пляжа. Большие пароходы поднимались над молом, словно хотели присесть на бетон, отдохнуть. Прогулочные катера и рыбачьи сейнеры плясали возле причалов. Казалось, вот-вот они начнут прыгать друг через друга.

Парапет набережной был весь мокрый, весь в пене. Брызги долетали до витрин магазинов и кафе. Чайки, вытеснив жирных голубей, садились на крыши домов.

Дубравка лежала на пляже одна. Она знала секрет: если поднырнуть под первую, самую бешеную, волну и подождать под водой, изо всех сил работая руками, пока над головой пройдет вторая волна, то обратным течением тебя унесет в море. И можно будет плыть, взлетая на гребнях. Небо закачается над головой, и земля будет то пропадать, то появляться. Люди на берегу станут размахивать руками, говорить всякие слова о безумстве, но в этих словах будет восхищение и зависть.

Дубравка думала об этом просто так. Ей никого не хотелось удивлять. Ей казалось, что море нарочно разбушевалось сегодня, чтобы успокоить ее и утешить. Море было красиво. Оно было красиво так, что все Дубравкины горести потеряли свой смысл. Она вдруг словно освободилась от всего, что сковывало ее последнее время.

Дубравка услышала голоса. Она обернулась, чтобы сказать людям:

— Смотрите, какое море.

По пляжу шли Валентина, Петр Петрович, Сережка, Наташка, старый артист и Дубравкина бабушка.

— Что вам от меня нужно?.. — прошептала Дубравка. Ей стало страшно и одиноко. Она отступила к волнам.

— Дубравка! — крикнула Валентина.

Дубравка побежала вслед за уходящей волной и нырнула под другую, громадную, с опадающим белым буруном. Волна перевернула ее, подмяла под себя, протащила по самому дну, по скользким камням. Потом ее подхватило обратным потоком и унесло в море.

Дубравка не слышала, как закричали на берегу люди. Она медленно плыла, то поднимаясь вверх, то соскальзывая вниз с пологого загривка волны.

Неожиданно она увидела возле себя человека. Он улыбнулся ей темными глазами и крикнул:

— Погодка что надо!

Он подплыл к Дубравке, и она услышала другие его слова:

— Обратно на берег нельзя. Не получится без веревок.