Утро дней. Сцены из истории Санкт-Петербурга

                  Д а н т е с
                                          Божество!
Когда сестра ее хоть чем-то схожа,
Я утешенья попрошу у ней.

 В дверях Пушкин; Наталья Николаевна идет к нему.

                 П у ш к и н
Стоустая молва уж разнесла
Повсюду в мире о свиданьи вашем.

      Н а т а л ь я  Н и к о л а е в н а
И что ж молва твердит? Я пала, да?

                 П у ш к и н
Барон был пылок и красноречив,
По правилам французского романа;
Он натиск приурочил к положенью,
Когда природа женщины капризна,
С желаньем невозможного порой.

      Н а т а л ь я  Н и к о л а е в н а
Я поняла. Не знаю, он учел ли,
Что я беременна, но несомненно
С отъездом старого барона он
Весьма переменился; словно школьник,
Готов проказить иль всерьез влюбиться.

                 П у ш к и н
И он в тебя влюблен?

      Н а т а л ь я  Н и к о л а е в н а
                                        Какая новость!
Когда природа женщины капризна,
С желаньем невозможного порой,
И я влюбленной быть вдруг пожелала,
Растроганная пылкостью речей.
Но отвечала с удивленьем я
Во вкусе русского романа.

                П у ш к и н
                                                Да-а?

     Н а т а л ь я  Н и к о л а е в н а
Ты можешь посмеяться, пожурить,
А я, не знаю почему, довольна
И страшно вдруг тебе обрадовалась.
Его же, верно, поразила я:
Как громом оглушенный, там остался.

                П у ш к и н
Ты - как Татьяна, он - Онегин? Нет.
Иной развязки жди, коли затянешь
Игру без цели, лишь кокетства ради.

      Н а т а л ь я  Н и к о л а е в н а
Я жизни радуюсь кокетства ради?
О, нет же, я живу, как любишь жизнь
И ты, питомец муз и Аполлона.

     Входят в бальный зал, где Наталья Николаевна тотчас уносится в танце, а Пушкин бродит в одиночестве.

Сцена 2

Кабинет поэта. 4 ноября 1836 года.  Князь Вяземский сидит за столом, Пушкин, стоя читавший свое письмо Чаадаеву, опускает листы перед ним.

 К н я з ь. Изумительно! Какой ты умный, Пушкин. Однако ты хорошо сделал, что не отправил это письмо.

 П у ш к и н. Скорее бы не дошло.

 К н я з ь. То-то и оно.

 П у ш к и н. Но не отправил я не из-за этих соображений.

К н я з ь. Понимаю. Вот ты тут приписал: "Ворон ворону глаза не выклюнет".

 П у ш к и н. У меня была рукопись философических писем Чаадаева, первое из которых чудом, на беду автору, пропустила цензура, и оно попало в печать. Кое-что там можно было бы убрать и грозы миновать.

 К н я з ь. Вряд ли.

 П у ш к и н. Цензор отстранен, его не жаль; журнал закрыт, что безусловно большая потеря; автор объявлен самим государем сумашедшим. К нему приставили врача с полицейскими функциями. Да при таких делах в самом деле можно свихнуться! Скажите, как  это могло быть?

 К н я з ь. Знаешь, Пушкин, не один государь так рассудил.

П у ш к и н. Он так распорядился. Несомненно лучше арест, крепость, Сибирь...

К н я з ь. Ты по себе судишь. Будь моя воля, я бы опубликовал твое письмо в том же журнале, не закрывая его, как лучший ответ Чаадаеву. Но и твое письмо, как ты понимаешь, не пройдет ныне цензуру и не подлежит распространению. А ты всем читаешь...

П у ш к и н. Я не выпускал его из рук.

К н я з ь. Милый Пушкин, отдай мне его для большей сохранности, а?

 П у ш к и н. Возьми. Оно мне надоело. Как все, что вокруг меня делается!

 К н я з ь. Вот я боюсь, что ты однажды возьмешь и разорвешь на части, как уничтожил свои мемории. А этим страницам нет цены. Как ты умен, Пушкин! Это я всегда знал, но ум-то у тебя такой всеобъемлющий. О, много добра ты еще сотворишь... кабы меньше торчал на балах и раутах.

 П у ш к и н. Я бы уехал в деревню и зажил себе барином. Да вы же меня не пустили!

 К н я з ь. Кто же будет писать "Историю Петра", если не ты? Ты завершишь подвиг Карамзина.

 П у ш к и н. Твоими бы устами мед пить.

 К н я з ь. Мне пора. Я беру письмо, хорошо? Передам Жуковскому. Он о том меня просил.

 П у ш к и н. Ворон ворону глаза не выклюнет. Быть так.

 К н я з ь. Ну, прощай! Я загляну к твоей красавице-жене на минуту и пойду.( Уходит.)

 Н и к и т а ( у двери). Пакет принесли.