Утро морей

Пожалуй, что сейчас обязательно будут перегибы. Что полиция покажет силу куда больше, чем следовало бы, и запустит в толпу страх, стараясь поскорее унять беспорядки на улицах. Вероятнее всего, у них получится. Недовольство привычно переместится на кухни, а улицы станут мирными… Или нет. Адепты были куда менее предсказуемы, чем просто злая толпа.

— Не так уж важно, что ему предъявляют сейчас, — сказала Ника. — Если будет вести себя тихо и лишний раз не отсвечивать, отделается штрафом и пойдет домой.

— Этого вообще не должно было случиться!

— И не случилось бы, если бы вы не нарывались.

— Мы нарывались? Да у нас забирают самое дорогое — с твоей подачи, между прочим!

Даша наконец перестала на нее бросаться, но не потому, что образумилась, а потому, что устала. Она тяжело дышала, опираясь рукой на стол. В красных глазах, опухших от слез, читалась такая жгучая ненависть, что Нике стало не по себе.

Это ведь не игра и не детское «ненавижу», которое на самом деле ничего не значит. Даша действительно ненавидела ее — как злейшего врага. И убить хотела по-настоящему, просто не могла. И о том, что не позволила умереть когда-то, тоже сожалела по-настоящему.

Ее младшая сестра! Родная сестренка, которую она в детстве таскала на руках, которую любила, всегда… и всегда собиралась любить. Разве эта связь не должна значить больше, чем какие-то привычки и убеждения? Разве любовь не побеждает все?

Не в реальности так точно. Оказалось, что иногда любовь умирает быстро, а иногда загнивает медленно, незаметно, пока ничего уже не остается, только место для ненависти.

А хуже всего то, что иногда это нельзя предотвратить и изменить. Близкий человек просто выбирает не тебя, это его воля и его право. Остаются только осколки воспоминаний — и новая неизбежность.

— У меня больше нет сестры, — сквозь сжатые зубы процедила Даша. — Надеюсь, ты это понимаешь?

— Да, — кивнула Ника. Она не представляла, как у нее получается говорить так спокойно. — Я понимаю. Я только надеюсь, что ты будешь счастлива с тем, что выбрала.

Ненависть стала такой сильной, что Даша просто не могла больше находиться с сестрой в одной комнате. Она рванулась прочь, а через пару секунд в прихожей хлопнула дверь. Ника осталась в квартире одна.

Она не знала, что делать дальше. Правильным казалось плакать, а слез просто не было. От этого становилось хуже.

И все равно, даже сейчас, даже после всего этого, столько отдав, она понимала, что не поступила бы иначе. Верный путь — он ведь не всегда простой или даже приятный. Он верный, потому что других нет.

* * *

Рядом с ними становилось легче. Боль уходила, сменяясь облегчением. Ненависть оставалась, просто дремала где-то в дальнем уголке души, ожидая своего часа. Все-таки родные люди — это родные люди!

Родными для Даши теперь были те, кто мыслил на одной с ней волне. А Ника… Ну что — Ника? Важно то, что одна из них остановилась в развитии и довольствуется теперь минутной славой на чужой крови, а вторая посвятила себя служению чему-то по-настоящему важному.

Даша направилась в ближайший клуб «Белого света», чтобы вместе с остальными послушать обращение Мариночки Сулиной. Мариночка знает, как все обстоит на самом деле, уж она-то не подведет!

— Я понимаю, что сейчас все выглядит не слишком приятно, — рассказывала Мариночка со своей неизменной улыбкой, такой красивой, такой успокаивающей. — Но, друзья, мы ведь давно знали, что культурная элита не может быть многочисленной! Сейчас обывателей настроили на агрессию к нам, и с этим придется разбираться.

Даша невольно поежилась, вспомнив, что к этому как раз имеет отношение ее сестрица. Бывшая сестрица, но все же!.. К счастью, никто в клубе об этом не знал.

— Я ведь не раз говорила вам, что самый темный час — он перед рассветом, — продолжила Мариночка. — Мы получили удар, но мы не сломлены. У нас хватает разных ресурсов, чтобы помочь тем из наших друзей, кто уже пострадал. Мы устраним тех, кто стоит на нашем пути. И когда мир очистится от этой заразы, будущее станет прекрасным, вы ведь сами об этом знаете! Виват, белый свет!

— Навеки виват! — единым голосом грянул клуб.

Им было не важно, что Мариночка их не услышит — связь была односторонней и работала на десятки клубов. Эти слова были нужны в первую очередь им. Слова объединяли, слова роднили. Пока у них есть эти слова, а они есть друг у друга, все обязательно будет хорошо.

Даша чувствовала это на себе прямо сейчас. Узнав, что она ушла из дома из-за конфликта с сестрой-предательницей, администраторы клуба тут же нашли ей жилье, дали денег на еду и карманные расходы. Правда, перед этим они долго уточняли, точно ли ее сестра — та самая Вероника Михеева, которая работает главным редактором на ТВ… Но Даша не придала этому большого значения.

Уже по пути в свой временный дом, она подумала, что слова Мариночки Сулиной можно трактовать по-разному. В том числе и не очень мирно. Вот например, устранить тех, кто стоит на пути, — это как? Убить врагов? Убить Нику, потому что так надо?