Утро не судное

– Они руководствуются имеющимся опытом, нового опыта им никто не дал. Да и любая систематизация информации ещё никому не вредила. Выводы могут сделать другие и не сейчас.

– Вывод – это не истина, это просто мнение. И не спрашивайте меня, что такое истина. Я вам скажу, что это – объективное знание. Вы мне скажете, что объективное знание – это законы природы, но процесс их познания человеком всегда субъективен – как в формулировках, в символах, так и в вытекающих из них действиях. И ещё вы скажете, что, если человек в полной мере познает законы природы, то он погибнет, так как его существование потеряет смысл. А процесс познания и есть жизнь. Но согласитесь: довольно скучно так стремиться к своему концу. И это прогресс? Вас это не пугает?

– Нет, не пугает. Что такое прогресс? Ну… Скажем так: это – позитивное движение. С известной натяжкой – путь к успеху. Но извините меня, алгоритм достижения успеха, хотя бы материального, весьма прост: соблюдай несколько общеизвестных правил, и этот самый желанный успех тебе обеспечен…

– Так в чём же дело? Всё так просто…

– Выходит, что не просто. Непонятное что-то с людьми происходит: топчутся на месте, счастья своего не видят… – с иронией: – Как зашоренные. Может, чувствуют тем, что в них ещё не проснулось, что не путь это вовсе.

– Можете не продолжать – для начала достаточно.

– Польщён. Думаю, вы не зря продемонстрировали мне своё могущество. Есть же в ваших действиях какая-то целесообразность?

– А какова, на ваш взгляд, целесообразность, например, маникюра или педикюра с точки зрения осьминога?

– Я всё-таки надеялся на конструктивный диалог, а не на лекцию по парадоксальной психологии…

– Конструктивный диалог предполагает взаимность. Я не зря упомянул Америку, Австралию… Вот вы всё время говорите о вмешательстве… Да, появление конкистадоров в Новом свете было вмешательством в оценке аборигенов. Но ведь и с точки зрения Европы открытие Нового света было вмешательством – нарушен вековой уклад жизни, массовая миграция… Но если абстрагироваться от односторонних оценок, то возникает вопрос: о каком вообще вмешательстве идёт речь? Нормальный процесс, эволюция.

Рой вспомнил скучную беседу с господином из Центра и решил попробовать себя в его роли.

– Так что, получается – сложить ручки и ждать? —

– Почему ждать? Участвовать! Если бы наши пращуры сидели, сложив ручки, или неустанно теоретизировали в поисках закономерностей в период движения ледников, то мы бы здесь не беседовали. Представьте себе: ледники, холодает, а вместо того, чтобы учиться шить из шкур тёплую одежду и обживать пещеры наши предки сидят у затухающего костра и обсуждают какой-нибудь план под названием «Альтернация». Словно они могут предложить альтернативу ледникам.

– Альтернация? Это ещё что за план?

– Это из другой оперы – там своя драматургия. Не забивайте себе голову.

– Как скажите. Так насчёт ледников… Нашли же альтернативу, выжили!

– Нашли, но не в бегстве и противостоянии. В адаптации! Наши пращуры сумели найти альтернативу в себе.

– Простите наши или ваши?

– Наши. Наши с вами пращуры.

– Тогда я ничего не понимаю. Не скрою, мне и сказать нечего.

– А что может сказать о зиме медведь, проспавший её в берлоге? Вы хотели вот так сразу всё понять? До встречи.

Доктор Самоа быстро поднялся и пошёл к выходу. Походка уверенная, движения быстрые, пружинистые. Резко остановился, развернулся, подошёл к столику и спросил:

– Мне показалось, что вы что-то хотите сказать… напоследок.

– Ничего существенного. Замечание у меня одно имеется. Если мы, как вы изволили выразиться, проспавшие медведи, то и вашей безгрешной биографии этот факт должен присутствовать. Просто время его заретушировало, и вас это вполне устраивает. Так судить легче.

Доктор Самоа стоял, покачиваясь с пяток на носки. Его игривый настрой прошёл. Он выглядел так, словно не был уверен в выборе формата поведения, и сказал так, словно вынужден говорить, подчиняется внутреннему принуждению, но не хочет совершить ошибки:

– Скажите: зачем вам книга?

– Какая книга?

– Та.

Такие глазки лучше во сне не видеть, подумал Рой и неожиданно для себя ответил легко и без витиеватостей:

– Я не знаю. Я не могу ответить на этот вопрос. Это просто… поступок.

– Вот видите, вы даже на такой простой вопрос не можете ответить… Что ж… Меня такой ответ устраивает.

Было душно, но дышать стало легче.

Глава 31

Город хорошо просматривался. Рой подумал: а каким его видит Игорь? Если он один из немногих, кто к нему допущен, то не исключена возможность, что он и видит его другим. И нет смысла спрашивать, что вот в том домике, возвышающемся над другими, со шпилем и жёлтой крышей. Ибо видит он, возможно, роскошные и мощные колонны полуразваленного акрополя и нет ему дела до моего приземлённого видения.