Утро не судное

– Это и есть?.. – спросил Рой.

– Это и есть! Собственной персоной – новорождённый, полуфабрикат, будущий двойник, клон, – можешь называть, как хочешь. Кстати, некоторые экзальтированные господа называют их апостолами. Пока это заготовка – безумец, вещь в себе, чёрный ящик, табулам расам… Пройдёт недели две, и он станет двойником. Какого типа двойником, кто является его матрицей, этого пока сказать никто не может.

Может моим двойником, силясь пробудить в себе геройскую браваду, подумал Рой. Игорь смотрел на него внимательно, уловил состояние, и потому сказанное им не стало шокирующим:

– А может, моим. Или того, кого уже давно нет с нами. Или не очень давно.

Рой знал о двойниках немало и даже не раз позволял себе сложные фантазии на эту тему. Но он не был проинформирован об инкубаторе – источнике появления этих существ. Игорь молчал, а он не настаивал. И вот он стал посвященным. Рой не был шокирован увиденным. Вычурно, искусственно, нелепо – такую он дал оценку разыгравшейся, если точнее, разыгранной драме. Изуверское представление не вогнало его в шок, но добавило в чашу переживаний и протеста еще одну тяжелую каплю, которая вполне могла быть последней.

Глава 32

Тяжёлый день был наполнен тяжёлыми разговорами и тяжёлыми событиями. Были взаимные упрёки, споры. Наметился разрыв, но не состоялся. Приняли решение и договорились: ни слова больше, ни слова.

«И тихий вечер несёт поклон, покой дарует нам небосклон…» – продекламировал Рой, вытер белым казённым полотенцем пот со лба и присел на раскладной стул.

– Кто командует парадом? – спросил Игорь, хотя ответ был и так ясен.

– Думаю, что самый скромный из нас, – ответил Рой, снял часы, посмотрел на бронзовые руки, демонстрируя озабоченность их чистотой, и приступил к обязанностям командующего.

Он всё сделал не спеша, но быстро. Порезал, покрошил, открыл, накрыл и…в миске салат из огурцов и помидоров, в кастрюльке картошка, на листе плотной бумаги размякшее от жары, но всё же сало – с прослойкой, шпроты присутствуют. Игорь порезал чёрный хлеб, выставил бутылку водки и две стограммовые рюмки, взялся разливать. Спросил:

– По половинке?

– Нет, сначала два раза по полной, затем по половинке.

Выпили. Игорь сказал: не будем об усталости и стрессах, нечего лицемерить – наливай да пей, и так всё ясно. Рой согласился, после второй полной снял рубаху, контраст белого тела с шеей, лицом и теми же руками был разительным.

Игорь сказал, что всегда хотел настоящего дела. Вот и получил. Но ЭТО уж слишком. Рой спустил на тормозах: чёрт с ним, с ЭТИМ, наливай ещё.

Они выпили. Игорь сообщил, что ему порой стыдно перед семьёй – постоянно не хватает денег на нормальную цивилизованную жизнь, четыре года не был на море, что у него болен сын. Рой знал, что в доме Игоря случилась беда, знал о ней с чужих слов, уточнять не стал. Он лишь слегка стукнул рюмкой о стол и заверил: поедем мы и на море, и с сыном всё будет хорошо – только не надо думать о плохом. Игорь помолчал и, как бы соглашаясь, сказал: «Да, всё будет хорошо. Всё должно быть хорошо». Он помрачнел, но это состояние длилось недолго. Рой не мешал ему и даже не пытался мысленно проследить содержание его направленного в никуда взгляда – чужая душа…

Рой понимал, что он сам, и Игорь, и многие другие, выполняя, выражаясь протокольным языком, свои служебные обязанности, ведут дополнительно ещё и свой личный поиск. В обстановке необычайного всякое может случиться. Плохое само придёт – его звать не надо. А вот хорошее…

Если рядом чудо, почему бы в него не поверить? И верили. И не раз замечал Рой в глазах своего напарника надежду. И отводил глаза, чтобы не спугнуть, и желал в душе удачи. Большего он сделать не мог. А на что он сам надеялся, чего хотел? Он старался не вступать в эту сложную дискуссию с самим собой, отшучивался, мол, опасно эту тему затрагивать даже в мечтах – можно спугнуть птицу счастья. И не затрагивал – вдруг, действительно спугнёшь.

Они обсудили, чем лучше закусывать – грибочками или маринованными огурчиками. Выпили и пришли к выводу, что закусывать можно чем угодно, лишь бы была нормальная компания. Рой рассказал, как, будучи студентом, пил с товарищем армянский коньяк и закусывал грибочками. Нетрадиционно, но тоже – нормально. И было после этого хорошее доброе настроение. За окном – зимний день, холод, ветер. А когда вышли на улицу, ветер стих, и пошёл редкий пушистый снег. Товарища давно нет, а воспоминание живёт.