Утро под Катовице. Книга 1

— Вот те на! — земляк с досадой хлопнул себя по колену, — как же я сам-то не догадался?! Мне же дядька как-то рассказывал, как они на лесозаготовках в Шахунье зимой сосновыми вениками парились! Ругал он их, конечно, на чем свет стоит… Вот я и не вспомнил, ну ничего, в следующий раз!..

Потом разговор перешёл на сегодняшние тренировки.

— Да, если бы мы в том состоянии, как с утра были, финнов встретили, показали бы они нам кузькину мать, и взвода ихнего бы на нашу роту хватило, перебили бы как курей. А так за день хоть немного двигаться научились! — объективно оценил Петренко боеготовность пограничников и спросил меня, — Ты тоже занимался?

— Ага, побегал сначала с первым взводом, а после обеда — с третьим, — коротко, но ёмко рассказал я товарищу про свои сегодняшние дела.

— А с нами весь день Горбушкина бегала, ей командования тоже, как и тебе, не доверили, хоть и капитан, простым снайпером будет… Кстати, слыхал? У них с комиссаром всё сладилось, и в баньку вдвоем ходили, и в комнате одной живут…

— Не знал… — задумчиво отреагировал я на новость, — Ну да это их дела, не маленькие же дети!

— Ага, так то оно так, но он-то ведь женат и двоих детей имеет!

Тем более это их дела, — продолжил я настаивать, думая о том, что комиссару за военно-полевой адюльтер может здорово влететь по партийной линии.

— Ну да, наверное, ты прав, у нас другие заботы: поспать, пожрать, и, главное, живым остаться, — в конце-концов согласился земляк.

— И чайку попить! — дополнил я его пирамиду потребностей, наливая в кружки ароматный напиток.

Мы успели сделать лишь по паре глотков, как дверь в спальню без стука открылась и в избу вошёл боец из первого взвода, который, пытаясь рассмотреть в полумраке сидящих за столом меня и Петренко, доложил:

— Красноармеец Сазонов! Меня лейтенант Бондаренко к комоту Ковалёву послал!

— Тут я! — подав голос, я, не вставая из-за стола, помахал рукой, и боец, наконец, разглядев меня, продолжил:

— По приказу капитана Волкова Вы идёте завтра в многодневный боевой выход с первым взводом, и к семи часам Вам необходимо явиться в полном снаряжении к зданию штаба.

— Понял! Можешь идти!

Красноармеец развернулся и скрылся за дверью.

— Вот значит как… Многодневный… — задумчиво протянул Петренко, отхлебывая чай, — Вот служба и началась!

— Ну так, того и следовало ожидать, — спокойно прокомментировал я полученный приказ, — Ты вот галету бери и сахар к чаю, не стесняйся!

Дальше мы пили молча, погрузившись в свои мысли. Я обдумывал свою экипировку, размышляя о том, стоит ли одевать телогрейку и брать ли с собой все имеющиеся личные запасы продуктов? Допив чай, мы с Петренко тепло попрощались, и я занялся подготовкой снаряжения, решив, что из еды надо взять лишь пару пачек галет, да отрезать шмат сала. Нам ведь должны будут выдать достаточно продовольствия. Лучше по максимуму боеприпасами нагружусь, а телогрейку суну в вещмешок — при движении в ней будет жарко, но если придется ночевать в полевых условиях, то она очень даже может пригодиться. Закончив нехитрые приготовления к боевому выходу — у меня ведь, по большому счету, и так всё было давно готово, я завалился спать под сверлящую мысль о том, что винтовка так мною и не пристреляна.

Глава 25

На следующее утро, проснувшись без двадцати семь, я умылся, натянул на себя всю одежду и снаряжение, взял «мосинку» и собранный ещё с вечера вещмешок, а затем вместе с санитаром Гришей Шишкиным, который, как оказалось, тоже был прикомандирован на время боевого выхода к первому взводу, ровно к семи часам прибыл к штабу. Встретивший нас лейтенант Бондаренко, придирчиво осмотрев мой внешний вид, приказал получить у полевой кухни завтрак, принять пищу во взводной избе, и идти на склад для получения довольствия, а я доложил ему о том, что винтовка у меня так и не пристреляна, на что получил ответ, что рядом с городом шум выстрелов может повлечь подъём по тревоге расположенных там частей, так что надо отойти подальше.

Позавтракав в соответствии с распоряжением командира в тесной избе первого взвода, мы с Гришей и другими бойцами уже через двадцать минут прибыли на склад, где под присмотром находившегося здесь Бондаренко, нами занялся Петрович, выдавший каждому сухпай на два дня, три гранаты РГД-33 и положенное количество патронов, здесь сославшись на снайперскую специальность, я смог выбить у старшины добавки и теперь с учётом боеприпасов, полученных ещё в Горьком, у меня теперь было двести тридцать патронов — не бог весть что, конечно, однако Калинин обнадежил, сообщив, что дополнительные боезапас с продуктами уложены ещё и на волокуши, которые мы также потащим с собой.