Утро, полдень и вечер

Кое-кто из детей даже перестал хлопать и затаив дыхание смотрел, как мелькают ноги Джона совсем рядом с кочергой и веником. Время от времени он останавливался, выкрикивал несколько слов, чтобы маленький хор восстановил ритм, и продолжал танцевать, изгибаясь и прыгая, как фехтовальщик. Хосе громко смеялся, забыв про кашу.

Вдруг открылась дверь. Смех, топот и хлопанье в ладоши сразу оборвались. Трое вооруженных людей застыли у порога, как у края бездны, в которую едва не шагнули. Дети, словно их толкнула невидимая рука, отпрянули назад и прижались к стене. Только Джон, возбужденный и оглушенный шумом, не сразу понял, что произошло, и продолжал танцевать спиной к двери. Но вот он сделал шаг вперед, затем повернулся и… замер. Кровь отхлынула от его щек, длинные усы повисли.

С полминуты никто не шевелился, точно при виде ужасного преступления. Первым заговорил молодой человек в очках и с винтовкой:

— Здесь нет никого из тех, кто нам нужен. Пошли.

— Погоди, Док, — отозвался веснушчатый низкорослый мужчина. — Мне кажется, этого старика я видел как-то в пикете.

— Слишком стар, — возразил Док. — Пошли. Мы теряем время. Арсе не станет прятаться в таком месте. Слышал, какой здесь гам стоял?

Док сделал шаг к выходу. Но веснушчатый не сдавался.

— Постой, — сказал он и, задрав подбородок, подошел вплотную к Джону. — Это все твои дети?

Джон уже успел немного прийти в себя. Ему стало легче оттого, что с ним заговорили по-человечески. Улыбаясь, он закивал головой.

— Неужели все? — недоверчиво переспросил веснушчатый.

Джон подробно и невнятно принялся объяснять, что так оно и есть. Свои слова он сопровождал жестами, в значении которых трудно было ошибиться. Да, уж такой он мужчина, у него детей как звезд на небе. Каждую минуту — ребенок. Ап! — ребенок, ап! — еще один, еще и еще. И он не успокоится, пока не заполонит ими всю землю. Ап! Ап! Ап!

Непристойным движением Джон изображал, как он производит на свет детей. Ха-ха-ха! Вот это мужчина! А вы разве мужчины? Куда вам тягаться со мной!

Веснушчатый пожал плечами, делая вид, что не понимает Джона, и отступил к выходу.

— Он не в своем уме, — сказал веснушчатый.

— Не скажи, — заметил, хихикая, третий, с прыщеватым лицом. — Если я правильно понял, он парень не промах.

— Ну, теперь вы довольны? — спросил Док. — Пошли дальше.

Он закрыл дверь и облегченно вздохнул. Ему удалось избежать еще одной встречи с детьми. На сегодня достаточно и того, что было.

13. Тетушка Присцилла

Опасения доктора Дель Бондио подтвердились, прежде чем он вошел в дом. Вставляя ключ в замочную скважину, он услышал звук, напоминающий дребезжание фургона. Это тетушка Присцилла спешила открыть ему дверь. И так всегда: чем больше она волнуется, тем больше индейских украшений из серебра, кораллов и бирюзы нацепляет себе на шею и запястья, тем больше уродует свое невыразительное, серое лицо румянами и сурьмой. А когда волнение пройдет, она постепенно опять становится собой, то есть крепкой, жилистой леди из старого Бостона, ненавидящей побрякушки и питающей слабость к трансцендентной философии.

Сегодня тетушка была похожа на отставную шлюху. Когда она впускала племянника в дом, тяжелые безделушки, которыми она себя увешала, отчаянно бренчали. Дель Бондио чувствовал, что вся она дрожит от волнения.

— Ах, Доминик, как я рада! Я думала ты никогда не придешь, — прошептала тетушка, жадно вглядываясь ему в глаза. — Случилось нечто совершенно ужасное!

«Что ей удалось пронюхать?» — подумал доктор. Он погладил узловатые пальцы, державшие его за рукав, и изобразил успокоительную улыбку.

— Что именно? Рассказывайте!

Бренча своими побрякушками и задыхаясь, Присцилла потянула его за собой, к нише, что была в конце столовой. Дойдя до рояля, она остановилась, бросила испуганный взгляд на дверь и заковыляла обратно, чтобы закрыть ее.

«Да она совсем старуха», — подумал Дель Бондио. Уголок ее рта судорожно подергивался.

Половинку раздвижной двери заело, поэтому Дель Бондио пришлось помочь Присцилле.

— Эта миссис Кленденнин — воровка, — прошептала тетка, как только они оказались в нише.

Дель Бондио сел на табурет. Тетушка же была слишком возбуждена, чтобы сидеть. Конечно, ее обвинение абсурдно. Миссис Кленденнин просто святая. Ни одна женщина на свете не смогла бы прожить с тетушкой Присциллой столько времени, сколько прожила миссис Кленденнин. Но перечить старухе сейчас было бы бессмысленно.

— Воровка? — удивился племянник. — А что она украла?

Тетушка Присцилла прошептала совсем тихо, и Дель Бондио решил, что ослышался.

— Что вы сказали, тетя Присцилла?

— Газету.

Она так усиленно шевелила губами, точно разговаривала с глухим. А Дель Бондио соображал, что за таинственная история могла приключиться с газетой, и наконец вспомнил. Он сам позвонил миссис Кленденнин и попросил спрятать газету.

— Ах, вот в чем дело, — сказал он.