Утро туманное

Наташа суетливо разделась, мельком глянула на себя в зеркало. Видок, конечно, тот еще… Волосы забраны в хвост, глаза тоскливые, лицо бледное. Надо было все-таки хоть немного тонального крема нанести… И губы подкрасить… А то совсем уж ни на кого не похожа. Не женщина, а проблема ходячая. Но ведь затем и пришла, чтобы проблему решить, правда? Может, и впрямь этот Артем суперпрофессионал и кинется искать Ляльку как собака по следу, и впрямь быстро найдет? Хорошо бы…

Осторожно приоткрыла дверь, спросила робко:

– Можно?

– Да, входите. Пожалуйста.

Голос вежливый и спокойный, слава богу. Такому голосу доверять хочется. Если бы только и хозяин его был вежливый и спокойный…

Вошла, глянула быстро. И не то чтобы разочаровалась, а… Как-то она совсем по-другому представляла себе детектива. Таким представляла, как в кино – брутальным и востроглазым красавцем. А этот Артем какой-то… Совсем обыкновенный. Никакой брутальности в нем нет. И глаз не острый-пронзительный, а мягкий и внимательный. Мимо такого мужчины пройдешь и лица его не запомнишь. Совсем, совсем никакой…

А может, это и правильно, что никакой. Может, вполне профессионально. Чтобы незаметным в толпе быть, не светить внешностью. Да и вообще… Какое ей дело до его внешности? Быстрее бы Ляльку нашел…

– Меня зовут Наташа, вам звонили…

– Да, я в курсе. Садитесь, Наташа. Вот сюда, в кресло. А я напротив вас сяду… – поднялся он из-за стола, закрывая крышку ноутбука.

Она послушно уселась, не зная, куда девать руки от нахлынувшего волнения. Наконец пристроила ладони меж коленями, вся сжалась в клубок. Артем уселся напротив, глянул на нее быстро и произнес тихим спокойным голосом:

– Да вы не волнуйтесь так, Наташа. Успокойтесь. Все будет хорошо. Найдем мы вашу дочку, найдем. Но сначала вы мне расскажете все как было. С самого начала, договорились?

– То есть… Что я должна рассказать?

– Да все… Почему поссорились, часто ли ссорились, с какого времени начали ссориться…

– А это так важно, да? Я думала, мы сразу будем искать…

– Будем. Конечно, будем. Но сначала вы мне все расскажете, хорошо? Ведь не просто же так ваша дочь из дома ушла? Вы ее обидели чем-то? Рассказывайте, не стесняйтесь.

– Хорошо… Но это тогда всю свою жизнь рассказать надо…

– Можете и про жизнь рассказать. Я послушаю. Я никуда не тороплюсь.

Наташа пожала плечами и отчего-то смутилась. И рассердилась немного – чего ради я должна исповедоваться? А потом вспомнила вдруг – ведь Катя ее предупреждала… Как она про этого Артема сказала? Что он псих? Что глубоко копает, во всем психологическую подоплеку ищет? И что вопросы будет странные задавать, искать причину взаимоотношений с дочерью? Ну вот, стало быть, и приехали… Хочешь не хочешь, а придется наизнанку вывернуться. О боже… И про балет надо рассказать, что ли, и про Игоря? И про то, как она балет бросила ради Ляльки?

Ну уж нет! Да и что там особо рассказывать-то? Вроде столько пережито, а начни облекать в слова, и совсем какая-то сентиментальная мылодрама получится. Мол, она была романтичной влюбленной девушкой, он оказался коварным изменщиком, бросил ее, беременную. И вся жизнь у нее сломалась. То есть не было больше у нее никакой жизни. Одна только доченька – свет в окошке. Единственный смысл… Да и с тем смыслом что-то не так пошло, все как-то наперекосяк…

– Так что же вы замолчали? Я слушаю… – тихо проговорил Артем, глядя ей в глаза.

– Понимаете, нечего мне рассказывать, все довольно обыкновенно… Живу трудной одинокой жизнью, как тысячи других женщин. В супермаркете на кассе сижу, вечерами иногда подрабатываю, где придется. Похвастать нечем, да. Но я очень стараюсь, чтобы у дочери все было, я ночей не сплю… Я все готова ей отдать, всем пожертвовать… Я сама как бы не существую, нет меня, я живу только для дочери! Нет, вы не подумайте, что я жалуюсь вам. Господи, да мне и не надо ничего, лишь бы только ей хорошо было! Я так стараюсь… А она… Ей наплевать, понимаете? Не нужны ей моя любовь и мои старания, вот что обидно. А когда любовь матери не нужна и не ценится, это так страшно… Может, я сгоряча и говорю ей что-то неправильное… В отчаянии говорю… Может, она мои слова воспринимает не так, как надо…

– А что конкретно вы ей говорите?

– Ну… Я не помню уже точно… Слова какие-то…

– А хотите, я за вас произнесу эти слова? Вы говорите – как тебе, дочь, не стыдно. Ты неблагодарная дочь. Я тебе всю жизнь посвятила, а ты этого не ценишь. Как тебе не стыдно, не стыдно! Ведь говорите так, правда?

– Ну… Может, и так… Но ведь это правда…

– А знаете, чего подросток всего больше боится и с трудом переносит?

– И чего же?

– Родительского пристыживания. Так боится, что из дома сбегает, только бы не слышать…