Утро туманное

– Куда мы поедем, Наташ? – спросил он тихо, поглаживая ее по плечу. – Ночь на дворе, успокойся!

– Да к Сашке этому поедем! Я заберу ее и привезу домой! И все будет хорошо!

– Нет, не будет, Наташ. Не будет.

– Но почему, почему?

– Потому что не надо этого делать. Силой – не надо. Она ведь сейчас в курсе, что ты знаешь, где ее найти. Она ждет и готовится к отпору. По инерции готовится, понимаешь? А ты не ходи… Пусть ее инерция сойдет на нет.

– Но я не могу так больше, не могу… Я просто на месте не усижу! Мне надо что-то делать, что-то предпринимать… Да у меня просто паническая атака началась, я не могу с ней справиться!

Некстати затрезвонил телефон в кармане куртки Артема, и он, глянув на дисплей, ответил с досадой:

– Да, мам… Все хорошо у меня, да… А что с голосом? Все нормально с моим голосом! Да, ты немного не вовремя… Да, я у Наташи… Хорошо, передам… Ложись спать, мам, все хорошо…

Положил телефон в карман куртки, произнес чуть снисходительно:

– У мамы тоже паника, и тоже на пустом месте…

– Да почему на пустом? Она беспокоится о тебе, и это нормально! И я тоже за свою дочь беспокоюсь! Ну как, как ты этого не понимаешь, а? Хотя, может, и в самом деле не понимаешь… Просто у тебя своего ребенка нет…

– Но я надеюсь, что будет.

– Вот когда будет, тогда и поговорим! А сейчас поехали за Лялькой, пожалуйста! Я не могу больше, не могу…

Он еще крепче обнял ее, начал укачивать, как ребенка. Гладил по голове, утирал пальцами с ее щек слезы. Постепенно рыдания ее унялись, но внутри образовалась гулкая пустота, и казалось, голос из этой пустоты звучит тонко и жалобно:

– Мне так плохо сейчас, Артем… Если б ты знал, как мне плохо… Если ты меня не отвезешь к Ляльке, я сама поеду…

– Я тебя не пущу, Наташ. Поверь, что с Лялькой сейчас все в порядке.

– Да откуда ты знаешь?

– Я разговаривал с ней недавно.

– Как?! Как это – разговаривал? – взвилась она, высвобождаясь из его рук. – А почему мне ничего не сказал?

– Да потому и не сказал, чтобы не вызвать этой твоей реакции – мол, надо забрать ее силой домой, и все тут! Нельзя силой, Наташ… Говорю же тебе – она тоже ждет, что ты можешь заявиться и проявить родительскую волю. Она пока в обороне находится, понимаешь?

– А что ты ей про меня сказал?

– Да то же самое, что ты сама ей пыталась объяснить там, в квартире у Сашки… Что ты изменилась, что осознала ошибки, что теперь все будет по-другому. Просто ей это надо принять… Поверить надо, понимаешь? Перебороть свою оборонительную позицию. Она придет, Наташ, обязательно придет.

– А мне-то что теперь делать?

– Да ничего. Успокоиться и ждать.

– Хорошо сказать – успокоиться… А если я не могу успокоиться? Что мне делать?

– Ну, я не знаю… Ну давай напьемся, к примеру! Возьмем и напьемся! У тебя есть в доме какая-нибудь выпивка?

– Да, есть что-то… Вроде бутылка виски дареная где-то есть. Ей уже сто лет в обед, по-моему.

– Ну вот, значит, пришло время ею воспользоваться. Давай тащи виски! Напьемся! И я, как тот герой из новогоднего фильма, скажу тебе то, что давно собираюсь сказать… Хотя для нашей истории слово «давно» звучит несколько странновато, и тем не менее!

Наташа встала с дивана, долго рылась в шкафу, пытаясь отыскать обещанную выпивку. Руки ее дрожали, щеки были мокрыми от слез.

– Ага, нашла! Только я никогда не пила виски… – повернулась она к нему, разглядывая в руках бутылку. – С трудом ее отыскала.

– Ну вот, заодно и попробуешь. Давай доставай стаканы.

– А чем закусывать будем? Хотя Катька мне торт отдала… Но он, по-моему, в машине остался. А в холодильнике ничего нет… Может, хотя бы яблоком?

– Можно и яблоком. Неважно. Пей… – придвинул он ей стакан. – Пей сразу большую порцию!

С непривычки напиток ожег пищевод, но потом довольно мягко опустился в желудок, и вскоре по всему телу пробежала приятная согревающая волна и добралась до головы, и впрямь отпустило немного, будто кто-то в ней щелкнул тумблером выключателя. Глянула Артему в глаза, проговорила тихо:

– Ой… Кажется, я уже пьяная. А ты? Ты ведь хотел мне что-то сказать, когда напьешься…

– Да, я скажу. Я скажу, Наташ. Дело в том, что ты мне очень нравишься. Как женщина нравишься. И я хочу, чтобы мы были вместе. Засыпали и просыпались, ругались и мирились, спорили и находили решения. Ты мне очень нравишься, Наташ…

– Хм… Как странно все это слышать, как непривычно, правда! Я ведь считала, что в принципе не могу никому нравиться. Что меня только жалеть можно. И ты меня тоже пожалел, когда я к тебе в первый раз пришла, вся такая… Растерянная, никакая.

– Да, сначала пожалел. А потом влюбился. Я тебя люблю, Наташа. Очень люблю.

– И я… Я тоже… Только я боюсь, понимаешь? Наверное, нельзя мне об этом сейчас, нельзя быть счастливой, неправильно это… У меня дочь пропала, а я… Ведь стыдно, Артем…

– Твоя дочь уже нашлась. Между прочим, она хорошая девчонка, умная и самостоятельная. Ей не требуется помощь, а вот тебе… Тебе сейчас очень даже требуется…

– Что? Что ты хочешь этим сказать?

– Иди ко мне, узнаешь…