Уцелевший

Все это нацарапано на стене.

Слова без картинок. Секс без имен. Картинки без слов. Обнаженная женщина нацарапана на стене, ее длинные ноги раздвинуты широко-широко. У нее пышная грудь, летящие длинные волосы и нет лица.

Рядом с ее волосатым влагалищем — пенис без тела, отрезанный член размером с целого человека, фонтанирует каплями спермы.

Рай, написано рядом, это бесплатный буфет, где берешь себе столько пизды, сколько хочешь.

Рай — это когда тебя пялят в задницу.

Иди на хуй, пидор.

Здесь был.

Отсоси, бля.

Уже.

Я слышу какие-то голоса где-то рядом, как фон, и вдруг настоящий голос, женский голос шепчет:

— Тебе нужно очередное несчастье, да?

Голос идет из дырки в стене, я смотрю туда, но ничего не вижу. Только накрашенные губы. Красные губы, белые зубы, промельк влажного языка. Губы вылепливают слова:

— Я знала, что ты будешь здесь. Я все знаю.

Фертилити.

Теперь вместо губ — глаз. Серый глаз, подведенный карандашом и голубыми тенями. Моргающие ресницы густо накрашены тушью. Зрачок как будто пульсирует: то расширяется, то сужается в точку. Потом опять появляются губы. Они говорят:

— И не волнуйся, у нас много времени. Твой рейс задержат на пару часов.

На стене рядом с губами написано: отсасываю и глотаю.

Там написано: я хотел просто ее любить, но она не дала мне шанса.

Там есть даже стихотворение, которое начинается так: «Любовь — тепло у тебя внутри…» — а все остальное затерто спермой.

Губы говорят:

— Я здесь по делам.

Ее дурная работа.

— Моя дурная работа, — говорит она. — Сейчас как раз тот период.

Обычно мы с ней не затрагиваем эту тему.

Она говорит:

— Не хочу об этом говорить.

Мои поздравления, шепчу я. В смысле, по поводу пчел-убийц.

На стене нацарапано: как назвать одним словом девчонку из Церкви Истинной Веры, которая любит сосать хуи?

Покойница.

Как назвать одним словом гомосека из Церкви Истинной Веры, который всем подставляет задницу?

Губы говорят:

— Тебе нужно еще одно бедствие, правильно?

Скорей не одно, а штук двадцать, шепчу я в ответ.

— Ну вот, — говорят губы. — Получается, ты такой же, как все мужики, — говорит она. — Неуемный и жадный.

Я просто хочу предупредить людей.

Предупредить и спасти.

— Жадная свинья.

Я хочу спасти людей от беды.

— Ты — как собака. Выпрашиваешь подачку.

Мне это нужно лишь для того, чтобы покончить с собой.

— Я не хочу, чтобы ты умер.

Почему?

— Что почему?

Почему она хочет, чтобы я жил? Потому что я ей нравлюсь?

— Нет, — говорят губы. — Я нормально к тебе отношусь, в смысле, неплохо. И ты мне нужен.

Но я ей не нравлюсь?

— Ты хоть понимаешь, — говорят губы, — как это скучно — все знать? Все на свете. Знать все, что будет. На годы вперед. Это невыносимо. И это не только моя беда.

Губы говорят:

— Нам всем скучно.

На стене написано: я ебал Сэнди Мур.

А вокруг — еще десять приписок: я тоже.

И вопрос: а кто-нибудь здесь не ебал Сэнди Мур?

И рядом ответ: я не ебал.

А рядом ответ на ответ: пидор.

— Мы все смотрим одни и те же телепередачи, — говорят губы. — Слушаем одни и те же программы по радио, все разговоры у нас — об одном и том же. В жизни уже не осталось сюрпризов. Все то же самое. Одни повторы.

Там, в дырке, — красные губы. Они говорят:

— Мы все выросли на одних и тех же телешоу. Это как будто нам всем вживили одну и ту же память. Мы не помним почти ничего из детства, но зато помним все, что происходило в комедийных сериалах. Цели у нас у всех более-менее одинаковые. И страхи тоже.

Губы говорят:

— Будущее — оно совершенно безрадостное. Очень скоро у нас у всех даже мысли будут одинаковые, причем у всех — одновременно. Мы придем к совершенной гармонии. Синхронизируемся. Соединимся. Все станут равны. Все — одинаковые. Как муравьи. Или овцы в стаде.

Все — сплошная банальность.

Ссылка на ссылку к ссылке.

— Главный вопрос, который теперь задают себе люди, это не «В чем смысл существования?», — говорят губы. — Главный вопрос — это «Откуда эта цитата?».

Я слушаю у этой дырки, точно так же, как слушал исповеди страдальцев по телефону, точно так же, как слушал склепы на предмет признаков жизни. И я спрашиваю у нее: так зачем я ей нужен?

— Не зачем, а почему. Потому что ты вырос совсем в другом мире, — говорят губы. — Потому что если кто-то и может меня удивить, то только ты. Больше никто. Ты еще не стал частью массовой культуры. Пока еще — нет. Ты — моя единственная надежда узнать что-то новое. Ты — принц из сказки, который может разрушить чары непреходящей скуки. Разбить это однообразие. Плавали — знаем. Нет ничего нового в мире. Ты — контрольная группа из одного человека.

Нет, шепчу я в ответ. Я — не какой-то особенный. Я такой же, как все.

— Нет, ты особенный, — говорят губы. — И моя единственная надежда — чтобы ты таким и оставался.

Так скажи мне мои предсказания.

— Нет.

— Почему нет?

— Потому что тогда я тебя больше уже не увижу. Тебя сожрет мир людей, и я тебя потеряю. Отныне и впредь я буду тебе выдавать по одному предсказанию в неделю.

Как?

— А вот так, — говорят губы. — Как сейчас. И не волнуйся. Я тебя найду.

21