Утверждение правды

– Я. Но сегодня многое зависит и от вас. Да, все сказанное Хельмутом – это попытка найти оправдание его просьбе, но он во многом прав: от публичного суда и казни будет столько же вреда, сколько и пользы, а то и больше. Подумайте, господин барон, желаете ли вы этого; или же сейчас вы позволите мне разрешить две проблемы разом – избавить единожды ошибившегося человека от грядущего позора и пресечь ненужные сплетни и неверное истолкование всего случившегося. На первое, что вполне понятно, вам наплевать, посему призываю вас как следует осмыслить вторую часть приведенных доводов.

– Вы правы, майстер инквизитор, – произнес фон Редер, не глядя на связанного. – И он прав. В том, что его ждет, нет никакой пользы для Его Величества, зато повернуть все это ко злу будет проще простого. Однако как же справедливость, коей вы служите? Смысл казни не только в том, чтобы свершилась месть, и не в том, чтобы уничтожить явление, ставшее опасным, будь то разбойная шайка или единожды предавший союзник. Казнь – это воздаяние.

– Вы хотите, чтобы я четвертовал его здесь? – просто спросил Курт, и тот болезненно поморщился:

– Нет. Для меня главное – безопасность и благополучие Его Императорского Величества. Посему я отступаю, и теперь все решаете вы. Делайте со своим человеком то, что сочтете нужным.

– Это – не нужное, – возразил наследник, – это совсем не нужное, то, о чем вы говорите! Никто не может знать, чем завершится суд Конгрегации и каким будет приговор…

– Я могу, – возразил Курт ровно. – И вы сами знаете, что я не ошибаюсь. Если же вам кажется, что я в силу собственного склада натуры во всем вижу лишь худшее и ожидаю худшего, спросите у моего помощника, прав ли я. Спросите?

Фридрих поджал губы, молча глядя мимо его плеча на своего несостоявшегося убийцу, и наконец лишь медленно качнул головой, отведя глаза.

– Стало быть, – негромко подытожил Курт, – решение принято.

– Но что скажет ваше начальство? – все так же сумрачно спросил фон Редер. – Ему вы вряд ли сумеете втолковать все то, что нам, здесь присутствующим, мнится таким понятным и очевидным. Вы не поплатитесь Знаком за свое сострадание?

– У меня на счету столько заслуг, что сей проступок не станет причиной особенно крупных взысканий, – отозвался он и, помедлив, продолжил, обратясь к Йегеру: – К прочему, я совершу скорый, негласный, но все же – суд и казнь согласно обстоятельствам и по праву своего ранга, а вовсе не тайное убийство. В одном господин барон прав, и то же самое у меня спросят наверху: свершилась ли казнь, а не убийство. Ты это понимаешь, Хельмут?

– Да, – не дрогнув голосом, подтвердил тот. – Я понимаю, майстер Гессе. Иного я не ждал и не заслужил.

– О чем вы оба? – напряженно спросил наследник, сделав невольно шаг вперед. – Что вы намерены сделать, майстер Гессе?

– Печать, – пояснил Курт негромко. – Предавший Конгрегацию и свое служение недостоин Печати.

– Это… – произнес Фридрих, тут же осекшись, и, бросив исподлобья взгляд на барона, с усилием договорил: – Это ведь подобно лишению рыцарства.

Губы фон Редера дрогнули, однако вот-вот готовые сорваться слова так и не прозвучали, но очевидно было, что едва не сказал глава личной стражи наследника. Барон, само собою, не испытывал к Конгрегации теплых чувств, а к несостоявшемуся убийце тем паче, но сейчас он увидел человека в положении, в котором сам оказался когда-то. И не по глупости, как Йегер, не из слабости, не из любви к своим близким, а просто из жажды наживы, и, скорей всего, лишь теперь осознал это, сокрытое до сей минуты в глубине собственной души, и едва не произнес вслух то, о чем сам до этого мига лишь догадывался…

– Да, – подтвердил Курт. – Подобно тому.

– Я это заслужил, – решительно повторил Йегер, не дав наследнику продолжить, и Фридрих поджал губы, опустив взгляд в пол. – Мое признание вы можете считать моей предсмертной исповедью. Я готов.

– Тогда не будем тянуть, – во всеобщей тишине подытожил Курт и, помедлив, кивнул: – Бруно? Твое время. Не думаю, что стоит звать сюда местного священника.

Помощник сделал шаг вперед, остановившись и взглянув на своего новоиспеченного духовного сына с явным смятением. «Ты уверен в том, что делаешь?» – прочитал Курт в его глазах так явственно, словно это было произнесено вслух, и был уверен, что Бруно не мог не понять его ответа: «А у тебя есть план лучше?»

Когда помощник, медленно переведя дыхание, отвел взгляд и приблизился к приговоренному, Курт подумал о том, насколько прав оказался отец Бенедикт. Снова. И в самом деле – во всей Империи нельзя было найти второго человека, вот так понимающего его с полувзгляда…

– Abi in pace…[100]