Увечный бог. Том 1

– Нет смысла и пытаться.

– Все равно попытайся.

Ее глаза полыхнули.

– А с какой стати ты командуешь?

– Ты пайщик Тригалльской компании. И я здесь главнее, Наперсточек.

– Но ведь я…

– Пока что, – прервала ее Фейнт, – ты никто. Покажи нам магию, и тогда поднимешься на пару рангов. Найди путь домой – и я собственноручно короную тебя в императрицы. Но до тех пор, Наперсточек, командую я.

– Это больно.

– Что именно? Послушай, люди умирают.

Но она покачала головой.

– Магия. Здесь. Земля… вздрагивает.

– Наперсточек, да по мне пусть хоть воет. Просто добудь нам воды.

– Она не хочет, чтобы мы были здесь. Не желает, чтобы здесь был хоть кто-то.

– Плохо.

Наперсточек поежилась.

– Тут есть что-то… словно дух… или даже призрак. Возможно…

– Приступай. – Фейнт пошла к Сладкой Маете. – Худов дух, просыпайся.

– Я не сплю, корова.

Выходит, всем так же хреново, как и ей.

– Голодный, – произнесла Наперсточек.

Нижние боги. Фейнт снова посмотрела на восток. Туча или дым? Рядом Амба странно застонал. Она повернулась к нему: с его лицом творилось что-то странное… потеки грязи? Слезы. Нет, темнее. Фейнт подошла ближе. Что это, кровь?

Поблизости вьючная лошадь сорвалась с привязи и понеслась прочь, гремя копытами.

Со стороны Сладкой Маеты раздался треск. Фейнт повернулась.

– Сладкая?..

Тело под одеялом трясло.

– Голодный, – повторила Наперсточек.

Судороги сотрясали Сладкую Маету, руки и ноги дергались. Она откинула одеяла, перекатилась на спину. Глаза были распахнуты и налились кровью. Лицо явно распухло. Кожа трескалась.

– Пришел? – спросила Наперсточек.

Фейнт повернулась к ведьме и увидела, как странно у той наклонилась голова, как течет по подбородку слюна. Глаза остекленели. Фейнт бросилась к ней.

– Прекрати! Наперсточек! Гони его!

Сладкая Маета подскочила, теперь кровь капала у нее с кончиков пальцев. Кожу лица прорывали кости, закрывая глаза и рот. Все тело содрогалось, словно кто-то пытался вырваться изнутри. Раздался треск – новые кости прорывали кожу под промокшей одеждой.

Земля под ногами женщины словно лопалась.

Оцепенев от ужаса, Фейнт отступила на шаг. Страх сковал ее волю.

– Наперсточек… пожалуйста…

Амба вдруг завыл, и от его страшного крика Фейнт очнулась. Снова повернувшись, она бросилась к Наперсточку. Ударила ее по лицу, зло, со всей силы. Голова молодой ведьмы дернулась. Амба снова закричал.

Фейнт снова повернулась к Сладкой Маете… но от той уже почти ничего не осталось, а на ее месте из трещины в земле торчала грязная кисть руки толщиной со ствол древнего дерева. Громадные пальцы пронзили тело женщины, словно перчатку не по размеру. Окровавленные ногти царапали воздух.

Земля под ногами Фейнт наклонилась, чуть не повалив ее.

Амба с залитым кровью лицом подошел, шатаясь, к Наперсточку и ударил кулаком в лицо; ее голова откинулась назад, и Наперсточек упала. Амба, зарычав, подхватил ее на руки и побежал.

Рука поднималась все выше, останки тела Сладкой Маеты свисали с пальцев. Текущая кровь, сгорая, чернела, осыпалась хлопьями, открывая конечность из чистого нефрита.

Фейнт отшатнулась. Холм продолжал расти, разрывая твердую землю. Дерево у источника задрожало, и на его давно засохших ветвях внезапно проклюнулись зеленые побеги, извиваясь, словно червяки. Появились грозди нефритовых плодов, от тяжести которых ветви гнулись.

С грохотом от края обрыва в пятидесяти шагах к югу оторвалась скала. Высокая трава колыхалась, как нефритовое пламя. Из земли появился громадный блестящий валун… это лоб… нижние боги, о Худ. Беру… пожалуйста…

Драконус повернулся, его глаза были черны, как озера из чернил.

– Жди здесь, – сказал он.

Ублала открыл было рот, но под ногами затряслась земля – словно волны шли откуда-то с севера, – и он забыл, о чем хотел спросить. И повернулся к своей любимой.

Ралата уже не спала и съежилась на корточках. С искаженным от ужаса лицом она смотрела куда-то мимо Ублалы.

Он обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Драконус достает меч. Из длинного лезвия сочилась, как потревоженная ветром саваны, тьма, прижимаясь к спине человека, будто сложенные крылья. Драконус пропал в этой тьме, а чернильная туча закручивалась и росла. За мгновения она поднялась над их головами, и тогда черные крылья распахнулись вновь.

Видение взмыло в небо, хлопая громадными крыльями чернильного дыма.

Ублала смотрел вслед. Каким-то образом палица оказалась в его руках, и от ее небесного цвета главы шел пар, будто в кузнице.

Ублала посмотрел на улетающую на север громаду. Не дракон. Крылатая тьма. Именно так. Крылатая тьма.

Он облизал губы.

– Драконус?..

Над разбитой горной породой поднимались надбровные дуги. Глаза сверкали, как изумрудные маяки. Шагах в тридцати к западу выпросталась вторая рука. Фейнт стояла, как приросшая к дрожащей земле, совсем как странное дерево. Мыслей не осталось. Голова гудела. Фейнт слышала голоса – тысячи, десятки тысяч голосов, говорящих на незнакомом ей языке. Говорили громко, в тревоге, в страхе, в панике. Она зажала уши ладонями – не помогло.