Увечный бог. Том 2

– Прошу прощения. – Танакалиан напрягся. – Я… задумался.

– Конечно. Брат Усерд желает знать, стоит ли опасаться еще кого-то, кроме тех, кто вас преследует.

Кто нас преследует… Нет, о к’чейн че’маллях я ничего не скажу. Ничего и никому.

– Думаю, да. Хотя…

– Хотя – что?

– Была еще армия чужеземцев, но они пошли через Стеклянную пустыню. Скорее всего, никто не выжил.

– Согласен. Мы не чувствуем никакого движения с той стороны.

Танакалиан кивнул.

– Вы бы так и так ничего не почувствовали, но приятно слышать, с какой уверенностью вы говорите о том, что Стеклянную пустыню нельзя пересечь.

– Погоди, Кованый щит… Ты сказал, что мы бы так и так не почувствовали их приближения. Почему?

Танакалиан поводил взглядом по сторонам и снова задержался на Сеток.

– У их предводителя отатараловый меч. – Он пожал плечами. – Едва ли с его помощью…

Водянистый вдруг устремился к своей свите, на ходу выкрикивая приказы на колансийском. Тут же трое всадников вскочили в седло и пустили коней галопом на север.

Танакалиан почувствовал, что Сеток пристально смотрит на него.

Кованый щит покрылся по́том, сердце отчаянно заколотилось.

– Это же всего лишь меч… – пробормотал он, удивленный, отчего так встревожился Водянистый, и напуганный внезапным вниманием Сеток.

Так, успокойся. Ты идешь по лезвию. Дыши глубоко… Вот так…

Глава двадцать вторая

«Даже тот, чья жизнь была полна печали, все равно будет молить, чтобы ему дали прожить еще один день».

«Молитвы приговоренных»

Имперский архив Коланса

Неизвестный

Сестра Тишь стояла неподвижно. Небо на юго-западе было безоблачным, бледно-голубым с примесью зеленоватого. Пустым, но при этом… Грядет смерть. Я вижу дорогу из костей и праха, что рассекает плоть земли. Она приближается со скоростью ветра. Она пролегает в тени… Нижние боги! Смятение, которое охватило ее, сменилось ужасом. Корабас! На свободе! Но как? Кто додумался до этого? Кто выпустил такую силу в мир? Безумец! На мгновение Тишь вновь ощутила невыносимый вес камня, под которым когда-то была погребена. Удушье, невозможность пошевелить ни рукой, ни ногой, темнота и кошмарное, нескончаемое одиночество. Она помнила это ощущение животного страха и паники. Нет! Больше такого со мной не повторится!

Тело пробила дрожь; Тишь попыталась взять себя в руки.

Корабас. Ты на свободе… Я чувствую твою горькую радость. Возможно, лишь я в полной мере могу ее разделить.

За тобой придут. Ты их чуешь? Элейнты пришли в этот мир. Они найдут тебя и убьют.

Не ищи нас. Прошу, не пронзай плоть Акраст Корвалейна. Именно сейчас мы должны быть целыми, Корабас.

И все же Тишь понимала, что с чудищем не договориться. С момента сотворения отатараловый дракон был обречен на вечную боль и ненависть. Он обладает абсолютной мощью, но то мощь отрицания. Корабас может питаться только магией, а поскольку сама жизнь есть воплощение магии, прикосновение отатарала несет погибель. Лишь у элейнтов достаточно сил противостоять этому.

Такое… одиночество. И нескончаемая мука… существования. Да, Корабас, я смогла бы взглянуть тебе в глаза без содрогания. Ибо я понимаю, в чем твоя боль.

Тишь осознавала, что ей не заставить дракона свернуть с пути. Братья и сестры не подозревали, что на них надвигается… погибель. Преподобная, Усерд, Безмятежный… все мои Чистые родичи. Против отатаралового дракона не выстоять никому. И все наши стремления пойдут прахом.

Нет, остановить Корабас невозможно.

Однако я могу отомстить за гибель своих братьев и сестер.

Она была в трех днях пути от скованного тела Похитителя Жизни – единственного орудия, способного совладать с отатараловым драконом. Икарий. Я пробужу тебя. Если элейнты опоздают или не справятся, с Корабас сразишься ты.