Увечный бог. Том 2

С него капало алым, и кровотечение, похоже, не собиралось прекращаться – кровь сочилась у Гу’Рулла между пальцев, окрашивала когти, покрыла брызгами бедра, а ритмичные взмахи крыльев несли его к западу, словно он пытался догнать солнце, готовое уже нырнуть за горизонт. Сердце – снова живое, куда тяжелее камня аналогичного размера. Столько весят лишь звездные камни, упавшие с небес. Впрочем, так, наверное, и должно быть – ведь сердце принадлежит Павшему богу.

Память Гу’Рулла вернулась к последней сцене, свидетелем которой он стал на верхушке Шпиля, сразу после того, как вырвал сердце из распадающихся цепей. Тело Смертного меча, неподвижно лежащее на залитой кровью платформе. И пес, охраняющий того, кто уже покинул этот мир.

Потребность в напрасных жестах понятна лишь глупому животному – это та холодная необходимость, с которой встречают тяжкую истину. Мы же, претендующие на высокий интеллект, сдаемся слишком быстро. И однако, глядя на собаку, которая и не знает ничего, кроме верности и храбрости, мы обоняем ароматы, которые режут душу.

Что это мы такое чувствуем – неужели зависть?

Он недооценил выбор Матроны. Дестриант Калит, Кованый щит Ураган, Смертный меч Геслер – разве не достойные они представители человеческого рода? Они показали нам дорогу, всем детям Гунт Мах. Двое из них мертвы. Двое отдали свою жизнь, но одна осталась.

Вряд ли мне доведется еще ее увидеть. Но в своих мыслях, в этот самый момент и во все те, что мне еще остались, я буду чествовать ее так же, как чествую Геслера и Урагана. Они жили как братья и умерли как братья. Я считаю их своими сородичами, и из тех дел, что мне еще предстоит исполнить, к этому, нынешнему, приложу все силы.

Дестриант, ты горюешь, ты скорбишь – я это ощущаю даже сейчас, – но я сделаю все, чтобы их смерть не оказалась напрасной.

Он чуть шевельнул крыльями, реагируя на внезапное изменение воздушного потока, – и в этот миг воздух вокруг убийцы Ши’гал будто уплотнился, наполнился странными шорохами. Тяжкий шепот и внезапно сгустившаяся тьма, которая вилась и вихрилась, заполнив собой все небо.

Гу’Рулл понял, что дальше полетит не один.

Уголек села, потом встала. Вгляделась в небеса – вот же, на востоке! Черная туча, огромная и кипящая, и она растет. Растет! Нижние боги.

– Эй, вы все! – заорала она. – Прячьтесь под щиты! В укрытие! Все до единого!

Возлюбленные дети мои! Слушайте свою мать! Внемлите ее словам – словам Карги! Мы приняли в себя его плоть! Всю, что смогли найти! Поддерживали в ней жизнь, омывая кровью волшебства! Все ради этого мгновения! Возрадуйтесь, дети мои, – Павший бог возрожден!

Карга закричала, давая выход своей радости, и со всех сторон ее дети, числом в десятки тысяч, издали ответный крик.

Крылатого к’чейн че’малля, сжимающего в руках драгоценный приз, оглушило какофонией, и Карга хихикнула от удовольствия.

Она уже чувствовала впереди себя разбросанные по вершине бугорка осколки костей, принадлежащих не одной дюжине людей, некогда захороненных в могильниках под курганом. Хватит ли их? Выбирать не приходится. Время настало, и они воспользуются тем, что есть. И сделают мужчину. Слабого. Жалкого. Но мужчину – кости станут домом для плоти бога, который они затем наполнят собственной кровью, и этого обязано хватить.

Великие Вороны вихрем закружились над вершиной – и обрушились вниз.

Скрипач бросился под прикрытие резной стелы. Шум крыльев оглушал, давил тяжким грузом, воздух сделался горячим и словно хрупким. Камень, в который он вжался спиной, трясся.