Увечный бог. Том 2

Он окинул взглядом лица собравшихся и в отвращении сплюнул.

– Вы снова и снова приходите ко мне, спрашиваете, не пора ли избрать нового Смертного меча, нового Дестрианта. Возможно, пора. Возможно. Но я все жду… Жду, когда кто-то из вас докажет, что достоин. Увы, конца моему ожиданию пока не видно.

Солдаты стояли перед ним, потупив глаза. За спинами лейтенантов творился форменный беспорядок. Вместо дисциплины – животное безразличие, сдерживал которое лишь стремительный темп марша. Они пересекли границу Центрального Коланса два дня назад, пробираясь по заросшей дороге и через выжженные города. Эти земли возвращались в исходное, дикое состояние, но они насквозь пропахли смертью.

– Вот так и выходит, – продолжал Танакалиан, – что нести бремя всех трех титулов придется мне одному. Я этого не просил. Я этому не рад. Амбиции – это яд. Мы все видели, что стало с Кругавой. И вы хотите повторить это безумие? Я не…

Он вдруг осекся, почувствовав ледяное дуновение. Лейтенанты отшатнулись, и волна прокатилась по шеренгам выстроившихся за ними солдат. С земли клубами поднимался туман.

Что это? Кто возник среди нас? Танакалиан уловил какое-то движение и дернулся. Затем снова что-то мелькнуло. Послышался тихий шелест меха, сверкнули глаза. Изморцы закричали, построение рассыпалось, зазвенели клинки.

Танакалиану показалось, будто его накрыло волной. Незримые силуэты проносились мимо, чуть не сбивая с ног. Он развернулся и уставился в темноту.

– Покажитесь!

Из-за края дороги вышла девочка в лохмотьях. Ее окружали призрачные, полупрозрачные силуэты. Волки. Она пришла с морем волков. Только они были не настоящие. Не живые. Они не дышали. Эти звери давно мертвы. Во многих зияют раны, шерсть запятнана кровью, шкура рассечена. Глаза горят потусторонним светом, словно сквозь стену, за которой плещется гнев. Неумолимый гнев.

Девочка подошла ближе, и глаза у нее были такие же. Один горел желтым, другой переливался ртутью. В них бушевала ярость.

Ужас переполнял Танакалиана. Волки Зимы! Они внутри нее, они прячутся в ней – это их глаза! Они смотрят на меня с Престола Зверей. Фандерея и Тогг. Наши боги среди нас.

Силы оставили его, и он упал на колени, когда жуткий взгляд будто клыками впился ему в череп.

И вдруг девочка оказалась прямо перед ним. Клыки продолжали терзать мозг, вырывая оттуда все потаенные желания. Он чувствовал холодное и безжалостное надругательство над своим сознанием, словно над трупом. Его окатило чем-то густым, как кровь, и полным презрения. Через мгновение Танакалиана отбросили за ненадобностью. Девочка перевела взгляд на Серых шлемов, и те, естественно, тоже пали на колени, жалкие и беспомощные, а храбрость в их душах сменилась ледяным ужасом.

У каждого в голове раздался голос, состоящий из тысячи завываний, ужаснее которого никто в жизни не слышал.

– Я глас Волков Зимы. Слушайте меня внимательно. Нас не будут судить. – Девочка посмотрела на Танакалиана. – Смертный, ты возденешь мечи ради меня? Ты ли тот самый, кто обратит тысячи миров в пустыню во имя меня? Думаю, нет. Тебя снедают мелочные мысли, тобой руководит тщеславие.

Смотри внимательно на это дитя. Ее зовут Сеток. Она Дестриант. Она наш глас. Она наша воля.

Девочка снова обратилась ко всему войску.

– Вы склонились перед форкрул ассейлами во дворце Коланса. Ассейлы принудили Серых шлемов Измора служить и отчаянно ждут, пока вы придете и присягнете им на верность.

Это… оскорбляет нас.

Когда сестра Преподобная призовет Дестрианта Сеток и попытается взять это войско в кулак, то познает гнев Волков.

Кто-то из лейтенантов вдруг набрался смелости и выкрикнул:

– Благословенные волки, вы желаете, чтобы мы уничтожили форкрул ассейлов? Смертный меч говорила правду?

– Вокруг нас, смертный, только враги. Однако мы теперь среди вас, и, когда начнется бой, призраки восстанут несметным числом, и всякая армия падет перед нами, а города запылают. Мы устроим бойню и восстановим равновесие.