Увечный бог. Том 2

Подумайте о своей вере, дети мои. Хорошенько подумайте о нарушенном равновесии. Тысячи лет вы, люди, истребляли волков. Но мы дадим ответ. Ни один мир не останется без нашего ответа!

Прекословить богам было нельзя. Танакалиан склонил голову, но только чтобы спрятать глаза. Он был вне себя от злости: его славу отобрали, мечты о власти разбили, а восхождение обратили в руины… И кто? Какая-то девчонка.

Она ушла, скрылась в рядах его солдат. Впрочем, нет, ему они уже не подчинялись.

– Это еще не конец, – прошептал Танакалиан. – Это еще не конец!

Истекая кровью, она отползла в сторону.

Остряк попытался встать, но одной воли, чтобы оторвать массивную тушу от земли, было недостаточно. Боль уступала место онемению, а окровавленные ноздри чувствовали только запах жженой шерсти и горелого мяса. Время медленно сжималось вокруг него, и сдержать его давление казалось невозможным. Оно было плотным, несгибаемым, и при этом Остряк отчетливо видел, как оно простирается прочь от него – только назад, но не вперед. Там, на расстоянии вытянутой руки, все застилал непроглядный туман.

Он бы засмеялся, если б мог. Ирония близкой смерти в том, что тебе вдруг открываются все истины, но поделать с ними ты уже ничего не можешь. Говорят, перед самой кончиной на тебя снисходит принятие, готовность покончить со всем, безразличие к горю оставшихся в живых. Если я смог отпустить, почему не можешь ты? Все дело в истинах и моей беспомощности. Я бы засмеялся, но смех мой будет искажен болью. Я бы радовался, но радость омрачена потерями. Такого никому бы не хотелось, но кто спрашивает.

Разве ты не видишь, Скалла? В каждое тяжелое мгновение – а бывают ли мгновения не тяжелые? – мы упускаем возможность пожить в мире. Какое спокойствие, когда перед смертью начинаешь все осознавать. Вот только ты уже ничего не можешь сказать. Или предложить.

На этот раз все в прошлом. Нет, это я в прошлом. И ничего с этим не поделать.

Они дрались отчаянно. Как долго – неясно. Два непобедимых зверя проливали жаркую, дымящуюся кровь, рвали друг друга, шатались от боли. Когти впивались глубоко. Клыки пронзали плотную шкуру и мускулы. Пол пещеры стал скользким, а воздух – горячим и затхлым.

А высоко над руинами дома Азатов пульсировала огромная рана – ее края пылали и шипели, словно сочась кислотой.

Остряк даже не заметил, когда появился первый дракон. Они с Килавой сцепились насмерть, раздирая друг другу бока до костей, и тут ураганный порыв ветра прижал их к жесткому полу. Всю пещеру заволокло каменной крошкой, а в стенах появились огромные трещины.

Оглушенный громовым сотрясением, Остряк оттолкнул Килаву. Однако ярость его не покинула; где-то в груди, продираясь наружу, выл бог. Слишком долго отрицание Килавы сдерживало его. Больше сил противостоять тому, что вот-вот должно было случиться, у нее не было.

Я предупреждал тебя.

Дракон, невообразимо огромный, заполнил собой пещеру, упираясь крыльями в стены. Остряк понял, что древние камни служат своего рода темницей. Чтобы вырваться и освободить проход сотням других драконов, толпящихся у врат, дракону нужно обрушить на камни всю мощь своей магии.

Если бить, то прямо сейчас.

Рев, который вырвался из его глотки, был ревом Трейка – божественным боевым кличем. Чувствуя переполняющую его болезненную мощь, Остряк весь сжался, присел и, оттолкнувшись, прыгнул.

Дракон выгнул шею и разинул пасть.

Остряк глубоко впился клыками и когтями ему в глотку. Посыпалась чешуя.

Чувствуя, как на горле сжимаются челюсти, дракон резко дернулся, и в пасть Остряку хлынула кровь. Не отпуская шеи, он стал тянуть дракона вниз. Крылья бессильно хлопали по каменному полу, когти оставляли в камнях борозды. От удара о землю Остряка чуть не отбросило, но он все же удержался. Мышцы в плечах, шее и челюстях были напряжены до разрыва. Слыша сиплые, слабеющие вздохи, он лишь крепче держал хватку.

Дракон вскинул шею еще раз и подбросил Остряка в воздух.

И тут в него с силой тарана влетела Килава. Из прокушенного горла у дракона хлестала кровь, а на спине Остряка остались глубокие порезы от клыков Килавы.

Они вдвоем ударились о каменный пол и разлетелись в стороны. Остряк вскочил на ноги, готовый убить соперницу – раз и навсегда…