Уведу тебя за собой

— Хах, выглядишь как-то затраханно. Будто не отлучался, а случался… — загоготал он, прищёлкнув пальцами. — Сбросил напряжение? Орать хоть меньше станешь. Кстати, пока ты отлучался на случку… Я работу работал. Починил капучинатор… Пообщался с Ингой. Помощница у Бурого что-надо! Мы вместе выбрали правильных кандидаток на роль твоей новой секретарши. — Птах катнул жёлтую папку по столу в мою сторону.

— Хм-м… У тебя приступ гиперактивности? — тяну задумчиво, не отрываясь от вида за окном.

Папка, проехав мимо меня, шлёпнулась на пол.

— Чё, завис? — присев на край столешницы, Яр машет передо мной ладонью. — А-а-а! За рекламный плакат можешь не переживать. Я всё придумал. Бабах! Направим квадрокоптер с грузом краски и испортим…

— Отбой! — морщусь, уставившись на него.

— Война с нарисованными кошками закончена?

— Пусть висит… — не могу сдержать идиотскую улыбку.

Губы сами растягиваются, расплываются… Блядь! Да что ж такое!

— Кир, твой рот искривился. Это что, улыбка? Осоловелые глаза не гаснут, как у пьяного… К кому ходил? Она была настолько хороша? М-м-м! Отлучайся почаще. Тебе на пользу идёт. — Яр хлопает одобрительно меня по плечам. — Папку с пола подними, ознакомься, выбери наконец тётю-секретаря…

Сложно сконцентрироваться и вклиниться в рабочий процесс. С трудом вникаю в слова Хорошего.

Мне то жарко, то холодно. Тону в воспоминаниях, в мыслях.

Я улетаю на дно… И… Никого будто рядом нет.

Два следующих дня тянутся, как резиновые.

Гипнотизирую свой телефон во время очередного совещания. От трели каждого уведомления сердце взлетает в горло. Но на экране… Не Багирова…

«Я позвоню…»

Ну и? Передумала? С Мистером Занудой воплощает в жизнь свои фантазии?

Похуй мне. Похуй, конечно! Похуй…

Написать?

Нет!!! Ебать, я докатился. Надо это тормозить!

Больше никаких эмоций, никаких реакций…

Вздрагиваю от громко трезвонящего звонка:

— Кир! Ника рожает! — кричит Бурсин. — Я в грёбанной пробке застрял, нихуя не проехать… Сука! Блядь! Нахуй я вообще из дома вышел?!

Взрыв мозга. У Николетты роды начались. Охренеть! Все мы ждали, конечно. Но всё равно… Уже? Сейчас?

— Юр, успокойся. Где Ника? — сдержанно отзываюсь, хоть и сам никакого спокойствия не ощущаю.

Бурый громко дышит, со стоном и яростным рычанием выдает:

— В роддоме. Гена там. Позвонил.

В голове зашумело. Хлопок за хлопком. Разгоняю мысли, как бильярдные шары. Ищу удачную возможность вытащить его из пробки и быстро доставить к Николь.

— Хорошо. Двигайся в потоке. Скинь геолокацию. Скоро буду. — всеми силами стараюсь справиться с эмоциями.

— Как ты будешь-то, блядь, тут, как селёдки в бочке, ебанные машины? — слышу, что в Юркином голосе вместе с волнением какой-то отчаянный страх плещется.

Задним умом я допираю, что творится в душе друга. Первого сына в первом браке он потерял… Когда же родилась его дочка, Юра не был рядом. Так сложились обстоятельства[1]… Николь и Машеньке тогда туго пришлось. Роды были опасные, а после всего им пришлось пройти долгий период восстановления в больницах…

Понимаю! Для Бурсина крайне важно присутствовать на родах.

— Жди, молодой отец. Я, блядь, волшебник сегодня!

В ответ принимаю его тяжелый выдох и, не сказав больше ни слова, завершаю звонок, ловлю геолокацию.

— Все свободны на сегодня. Птах за мной, — сворачиваю на хрен совещание и несусь в гараж «Стеллар Авто». В мой личный бокс.

— Ну, здравствуй, брат! — здороваюсь со своим мотоциклом.

Ускоренно скидываем пиджаки, офисные наряды и облачаемся в мотоэкип (шлемы, перчатки, куртки, брюки, защита, мотоботы и прочее).

— Идеалити! Красавелла! — восхищается Яр. — На спортбайке режим понты автоматом включается, с этим ничего не поделать… Круто, Кир, что зимой не забываете переобуваться. Сезон совсем не закрываешь?

— По возможности. Погнали…

Спустя полчаса протискиваемся сквозь городскую пробку к машине Бурсина. Бледные водилы, взбешённые тем, что вынуждены стоять, с завистью и, немного негодуя, провожают взглядами наши спины.

— Ааа! Поздравляю! — Яр обнимает Юру.

— Рано, Птах, рано поздравлять, — уступает Бурый водительское место в своей машине.

На нём лица нет. Руки трясутся, пока надевает шлем.

Соседи по многочасовой пробке с большой ревностью наблюдают, как мы уезжаем.

— Скорей! Скорей, — подгоняет Бурсин.

Но моя главная задача, конечно, не успеть, а довезти его к жене и ребёнку живым. Если со мной сел кто-то на мото, в первую очередь надо думать о безопасности.

По приезду нам сообщают, что роды вот только-только завершились, благополучно и без осложнений. Угрозы жизни ни для мамы, ни для ребёнка нет… Фух! Чувствовал ли я когда-нибудь подобное облегчение? По-моему, нет, определено, нет. Полный порядок…

— Юра, ты будешь лучшим папкой! С сыном тебя, родной! — на радостях хватаю Бурого в объятия.

Чувствую, что друг всеми силами старается держаться. Выпускаю из тисков. И пока его ведут к палате, у него глаза на мокром месте.

Главное, что все живы… Главное, они вместе…

Кажется, можно выдохнуть. Выдыхаю.