Увековечено костями

– Извините, но такая причина не годится. Вчера я проспала все самое интересное, но сегодня не собираюсь ничего пропускать. Если скажете пару слов, например, о том, как продвигается расследование по делу об убийстве и почему загорелся клуб, я с радостью оставлю вас в покое.

Фрейзер сжал кулаки, глядя на нее с такой враждебностью, что я испугался, не выкинет ли он какую-нибудь глупость. Мэгги улыбнулась мне:

– Как насчет вас, доктор Хантер? Может…

– Мне надо с вами поговорить.

Не знаю, кто больше удивился – она или Фрейзер.

– Вы же не собираетесь разговаривать с ней?!

Я переглянулся с Броуди.

– Пусть делает, что считает нужным, – сказал он Фрейзеру.

– Что? Вы, наверно, шутите. Это же чертова…

– Молчать! – командным голосом крикнул Броуди, и сержанту пришлось сдаться.

– Ладно, ваше дело, – фыркнул он и пошел к «рейнджроверу».

– Не отпускайте его, – предупредил я. – Нам нужна машина.

Мэгги подозрительно на меня косилась, ожидая подвоха.

– Мне нужна ваша помощь, – сказал я ей, взял под руку и повел к машине. – Мы сейчас уедем, и я прошу вас не ехать за нами.

Она уставилась на меня как на сумасшедшего.

– Как это понимать, вы…

– Послушайте. Пожалуйста, – добавил я, помня, как много времени уже потеряно. – Вам нужна сенсация, обещаю, вы ее получите. Но сейчас вы должны оставить нас.

Недоверчивая улыбка сошла с губ.

– Дела плохи, да?

– Надеюсь, нет. Может оказаться, что да.

Локон волос задуло ветром на лицо, глаза искали мои. Она кивнула и поправила волосы.

– Ладно. Но у меня должна быть статья на первую полосу, хорошо?

Я поспешил к «рейнджроверу», а она села в свою машину.

– Что вы ей сказали? – спросил Фрейзер, когда Мэгги поехала прочь.

– Не важно. Вы сегодня разговаривали с Дунканом?

– С Дунканом? Нет пока. Он еще не вышел на связь. Я собирался везти ему завтрак чуть позже.

– Позвоните сейчас.

– Сейчас? Зачем?

– Просто позвоните.

Он бросил на меня мрачный взгляд и потянулся за рацией.

– Не могу пробиться… – Сержант нахмурился.

– Садитесь в машину. Мы едем к коттеджу.

Броуди с обеспокоенным видом наблюдал за мной, но молчал, пока мы не тронулись с места.

– Что случилось? Что вы нашли?

Я тревожно смотрел через лобовое стекло на небо впереди.

– Проверил проводку в клубе. Огонь, вызванный коротким замыканием, не способен расплавить медную проволоку. В дальнем конце клуба есть место, где медь потекла.

– И что? – нетерпеливо спросил Фрейзер.

– Значит, там огонь был сильней, – медленно произнес Броуди. – О боже…

Фрейзер ударил по рулю:

– Мне кто-нибудь скажет, что происходит?

– Огонь был там сильней, потому что в ход пошел катализатор, – объяснил я. – Пожар начался не от замыкания. Кто-то поджег клуб.

Сержант продолжал ломать голову.

– А при чем тут Дункан?

Ответил Броуди:

– Если кто-то хочет избавиться от улик, то поджечь могли не только больницу.

Судя по лицу Фрейзера, до него наконец-то дошло.

А даже если нет, не было необходимости объяснять дальше.

На небе прямо впереди виднелась черная струйка дыма.

Из-за холмов мы не могли различить источник дыма. Будто каждая горка и каждый поворот сговорились скрыть от взгляда коттедж и фургон. Фрейзер жал на газ и несся по узкой дороге, пренебрегая мерами безопасности. Никто не жаловался.

За последним поворотом возник коттедж. И фургон.

То, что от него осталось.

– О нет… – произнес Фрейзер.

Большая часть дыма исходила от дома. Как и клуб с больницей, его подожгли. Там гореть было почти нечему, но упавшие накануне толстые балки крыши по-прежнему тлели среди руин. Если следственная команда и могла что спасти, теперь все улики уничтожены.

Однако наше внимание привлек фургон. Он превратился в выжженную раковину, шины растопились до бесформенных резиновых глыб. Жилая часть полностью сгорела, крыша частично отлетела – видимо, когда взорвался газовый баллон или бензобак. Оттуда дым поднимался пеленой, тотчас сдуваемой ветром.

Дункана нигде не было видно.

Фрейзер свернул с дороги, но машина сбавила обороты по грязи, он ударил по тормозам, выскочил и побежал к фургону, не захлопнув дверцы.

– Дункан! Дункан! – орал сержант. Мы с Броуди неслись следом, дождь хлестал по лицам. Фрейзер резко остановился у фургона. – Боже мой! Где он? Где же он?

Фрейзер смотрел по сторонам, будто надеялся, что молодой констебль появится откуда-нибудь и пойдет навстречу вальяжной походкой. Мы с Броуди переглянулись с жестоким осознанием одного и того же факта.

– Он там, – тихо произнес я.

Сержант проследил за моим взглядом. Из-под куска покореженной крыши торчал ботинок, кожа местами сгорела, обнажив обугленную плоть и кость.

Он шагнул вперед.

– О нет! Боже…

Фрейзер схватил панель и попытался поднять ее.

– Не трогайте, – предупредил я и хотел остановить его, но Броуди опустил руку мне на плечо. Он покачал головой:

– Оставь его.

– На месте преступления нельзя ничего трогать.

– Знаю, – мрачно сказал Броуди. – Но что это изменит?

Фрейзер высвободил панель, ее тотчас унес ветер, и она поскакала по траве, как опустившийся воздушный змей, пока не уперлась в коттедж. Сержант продолжал разбирать обломки как сумасшедший. Даже издалека в нос бил запах жареного мяса.