Увековечено костями

– Нет, определенно взрослый. – Я всмотрелся в широко раскрытый, будто застывший в немом крике рот. – Зубы мудрости уже прорезались. Значит, ей было как минимум восемнадцать или девятнадцать. Возможно, больше.

– Сколько было Мэгги? Двадцать три? Двадцать четыре?

– Около того.

Броуди вздохнул:

– Совпадает рост, возраст, пол. Нет сомнений, да?

Мне было сложно говорить.

– Нет. – Признав факт, мне стало хуже, будто я подвел Мэгги. Но какой смысл притворяться? Я с трудом продолжил: – На ней была одежда, когда она попала в огонь. – Я указал на потемневший металлический кружок, впаянный в обугленную плоть на животе. Размером с монетку. – Пуговица от штанов. Ткань сгорела, но приплавилась к телу. Скорей всего на ней были джинсы.

Как и на Мэгги, когда я последний раз ее видел.

Броуди поджал губы.

– Значит, ее, вероятно, не насиловали.

Здравое предположение. Редкий насильник станет натягивать на жертву джинсы перед убийством. После – тем более.

– Какова могла быть причина смерти? – спросил он.

– Насколько я вижу, череп цел. Тело вытащили до того, как внутричерепное давление вызвало взрыв. Нет внешних признаков травмы головы, как то было с Дженис Дональдсон и Дунканом. Хотя не исключено, что удар был слабее…

Я замолчал и наклонился поближе. Огонь поглотил кожу и мышцы горла, оставив хрящи и сухожилия. Осмотрел внимательно, затем руки и ноги, потом туловище. Мягкие ткани обуглились достаточно сильно, чтобы завуалировать следы преступления, но не скрыть их совсем.

– Что там? – не выдержал Броуди.

– Видите вот здесь? – Я показал на горло. – Сухожилие с левой стороны горла порвано. Концы торчат далеко друг от друга.

– Порвано от пореза? – спросил Броуди, пристально вглядываясь.

– Определенно. Оно могло бы лопнуть от огня, но тут концы слишком ровные.

– Значит, ей перерезали горло?

– Не могу сказать наверняка без надлежащего обследования. Похоже, что да. Здесь есть колотые раны. На плече. Мышечная ткань обгорела, и все же заметно повреждение. То же самое на груди и животе. Рентгеновский снимок должен показать следы от ножа на ребрах, может, и на других костях.

– Так смерть наступила от колотых ран?

– Сложно сказать, но на нее однозначно напали с холодным оружием. После анализа костей в лаборатории смогу определить, каким именно. Однако все не так просто.

– Что еще?

– Шея переломана.

Я протер глаза от усталости. В увиденном не приходилось сомневаться.

– Посмотрите на угол наклона головы. Не хочу переворачивать тело, но вон третий и четвертый позвонки. Раздроблены. Еще сломаны левая рука и правая голень. Кости выпирают через горелые ткани.

– Это могло произойти во время пожара, когда рухнул каркас лодки? Или когда ее вытаскивали?

– Все это могло привести к переломам, но не в таком количестве. Похоже, они компрессионные, то есть от ударов…

Я замолчал и подошел к грязному окну. В мерцающем свете от почти потухшей лодки был виден темный утес, высившийся на расстоянии десяти – двадцати метров.

– Вот как убийца доставил сюда тело. Сбросил с утеса.

– Ты уверен?

– Это объясняет переломы. На нее напали с ножом, а затем она упала с утеса, или ей помогли скатиться.

Броуди кивнул.

– В конце залива есть тропинка, которая ведет наверх. С фонариком вполне легко подняться, и быстрей, чем ехать по дороге через всю деревню.

Оставалось непонятно, что Мэгги там делала. По крайней мере вырисовывалась картина событий, если не причина.

Броуди устало провел рукой по лицу, ладонь заскрежетала по седой щетине, осеребрившей подбородок.

– Она могла быть еще живой при падении?

– Сомневаюсь. Тогда на запястьях были бы характерные переломы Коллиса: образуются, когда подставляешь руки, чтобы остановиться. Здесь их нет. Только одна рука сломана, и то выше локтя, в плечевой кости. Значит, она была мертва или без сознания, когда падала.

Броуди посмотрел из окна мастерской. Вверху была кромешная тьма.

– Отсюда ничего не видно. Как только рассветет, пойдем наверх и поищем улики. А пока…

Он замолчал, услышав шум снаружи. Раздался крик, глухой удар от падения на пол, борьба. Броуди метнулся к двери, но она сама распахнулась. В мастерскую ворвался порыв леденящего ветра, а за ним Фрейзер, таща кого-то за собой.

– Взгляните, кто тут у нас ошивался под окнами! – Тяжело дыша, сержант толкнул вперед незваного гостя.

Тот едва удержался на ногах. Напуганный и бледный, это был прыщавый Кевин Кинросс.

23

Подросток стоял посреди мастерской, с одежды на бетонный пол стекала вода. Он дрожал, уставившись в пол и опустив плечи с крайне несчастным видом.

– Последний раз спрашиваю, – произнес Фрейзер, – что ты там делал?

Кевин молчал. Я накрыл тело брезентом, но подросток успел заметить труп и тотчас отвел глаза, будто ошпарившись.

Сержант продолжал на него орать. Самая приятная часть работы полицейского – возможность показать свою власть.

– Послушай, сынок, если не ответишь, у тебя будет море неприятностей. Даю тебе последний шанс. Место оцеплено. Так какого черта ты сюда сунулся? Хотел подслушать разговор?

Кевин сглотнул слюну, словно собрался заговорить, но не выдал ни слова. Вмешался Броуди:

– Можно я поговорю с ним?