Увеличительное стекло

— Не сможет. Единственная причина, почему ему вообще позволили запустить свой бестолковый проект, — чтобы я могла заполучить тебя… для Управления, конечно же. И Кавено далеко не единственный, кто заинтересован в твоих умениях.

— Да нет у меня никаких особых умений.

— Ага, только им не говори. И не ври. Короче, просто съезди куда-нибудь, пока я со всем этим разберусь.

— Ладно, как раз планировал.

— Есть конкретные варианты?

— Ага, поеду развеюсь, отвлекусь. В Комптон.

— Оборжаться! — поняв, что я серьезно, она добавляет: — Черт, ну ты и странный сукин сын.

И злой в придачу. Я только что осознал, что те самые пустые места в душе — не такие уж и пустые. Они все под завязку полны яростью. И вылить ее следует на кого-нибудь, кроме мелкого мудака Парка. Нужно поймать убийцу.

Завершив анализы материалов по делу Гризли-Убийцы, я выяснил, что не только у Джо Вика был изменен ген риска. Анализ моей собственной ДНК подтвердил то, о чем я и так догадывался: я не менее странный, чем он. Странный иначе, но все равно не похож на большинство людей на этой планете. Так же, как и Джо Вику, мне нужно охотиться.

Глава 7 Соседский дозор

Вильям Бостром встречает меня в дверях с широкой улыбкой на лице. Его дом расположен в рабочем квартале Уиллоубрука. Машины, припаркованные на дорожках, в основном, видали виды, но все дворики тщательно прибраны, и вообще, район ничем не напоминает картины из кино про Южный Централ. Да, в полумиле отсюда начинается территория наркокартелей, но здесь пока никаких сожженных машин и стрельбы не наблюдается.

— Прежде чем мы вообще начнем, давайте договоримся — никаких ложных надежд, — предупреждаю я.

— Принято!

Он ведет меня к столу, на котором аккуратными стопками сложены папки, ровно так, как это сделал бы классический бухгалтер.

— Здесь каждый отчет о без вести пропавших, до которого я смог добраться. Тут досье на каждого из шести подозреваемых в насилии над детьми.

Он указывает на карту, испещренную красными крестиками:

— Это маршрут Криса, я пометил все места, где он теоретически мог пропасть, а также местонахождение этих шести извращенцев.

— Да, крестов изрядно, — говорю я, садясь.

— Ну, в основном, это места, где тусуются проститутки, но надо было с чего-то начинать.

Я смотрю на кучу бумаг.

— Обычно я предпочитаю работать с цифровыми данными. Проще сортировать. Вроде поблизости было круглосуточное фотоателье, где все это можно отсканировать.

— Уже отсканированы. Я составил полную базу данных, — он указывает на ноутбук, лежащий на столе. — Начал через пару недель, как Кристофер пропал. Могу переслать файлы.

— Давайте.

Я кладу сумку и достаю свой компьютер.

— Для начала проверим все данные о пропавших на предмет аномалий.

— Каких, например?

— Не пропадает ли тут больше детей, чем в городах с похожей демографической обстановкой, в Атланте, например.

— Где живут чернокожие?

— Более или менее.

— Жертв среди белых освещают шире и относятся к ним с большим вниманием, по крайней мере так мне кажется.

— И чернокожие особо не общаются с полицией, даже когда что-то случилось.

Он замолкает.

— И как мы найдем эти аномалии?

— У меня есть специальная программа.

— МААТ? Программа, с помощью которой вы нашли Джо Вика?

— Скорее МААТ 2.0. Предназначена для выявления шаблонов поведения, присущих хищникам. Я назвал ее Предокс.[4]

Не считая Джиллиан, Вильям — первый человек, которому я признался, что Предокс действительно существует. После первого взрыва энтузиазма со стороны Кавено я понял, что он готов забрать любой, даже абсолютно сырой, инструмент и внедрить его — к добру ли, к худу ли — в армии, и решил не афишировать свои успехи. Если быть абсолютно честным, то, когда Вильям впервые рассказал мне суть своего дела, на задворках моего сознания сразу забрезжила мысль, что как раз пора проверить Предокс в деле.

— Я читал ваши статьи про МААТ, но можете объяснить на пальцах, как она работает?

— Знаете, почему программа смогла наконец обыграть Гарри Каспарова в шахматы?

— Вычислительная мощность?

— Не совсем. Вариантов расстановки фигур на шахматной доске через пять ходов от заданной позиции — больше, чем частиц вещества во Вселенной. Так что несмотря на то, что часть партий компьютер выигрывает, живых гроссмейстеров пока рано списывать со счетов. Deep Blue — машина, обыгравшая Каспарова, была запрограммирована менять и развивать стратегию. Она не вычисляла все возможные комбинации, а искала выигрышные. Но только против Каспарова. Будь на той стороне доски другой гроссмейстер — на победу над которым программа не была заточена, — исход мог быть иным.

— Так что у людей еще есть шанс, — подытоживает Вильям.

— Ненадолго. Компьютеры постоянно совершенствуются. В шахматах, в го и в сотне других игр и дел. А когда они нас превосходят, то не останавливаются, а продолжают развиваться. Единственная надежда для людей — разобраться, как с машиной взаимодействовать, и заложить в нее достаточно человечности, чтобы не превратить во врага.