Увеличительное стекло

— Да, и поэтому каждый раз пропускаешь удар. Я, по крайней мере, честен. Я не знал твоего сына, но все, что ты рассказываешь о нем, мне нравится. Я сам потерял близкого человека, но осознал это, только потеряв его. И в лес за Джо Виком я отправился не потому, что он угрожал моим любимым, а потому, что он убил кого-то, кого я мог полюбить. Я знаю не понаслышке, что такое вина и что такое боль. Единственное, чем я спасаюсь, — честность. Иногда — агрессивная честность.

Вильям хочет что-то сказать, но я не даю.

— Я мог бы соврать тебе, что прошлое неважно. Но нет, еще как важно. Ты прекрасно понимаешь, что твоя жена играла с огнем. Не мне ее судить. И не мне прощать тебя или заставлять раскаиваться. Единственное чудовище, с которым я собираюсь бороться, — похититель мальчика. И не только потому, что он сделал с Крисом, а потому, что он может это делать снова и снова, пока его не поймали.

— А его, скорее всего, не поймали.

Я киваю, соглашаясь.

— Скорее всего. Как действовать вне зоны интереса полицейских, он сообразил. И вот этим я как раз планирую заняться. Корман с какого-то перепуга выдал мне пачку дел пропавших детей. Я думаю, он подозревает, что что-то тут нечисто. А я, в свою очередь, подозреваю, что похититель прекрасно понимает, где у Кормана и его коллег слепое пятно.

— Такие, как мы.

— Да. Невидимки.

Вильям делает большой глоток пива и смотрит на меня.

— И все-таки ты меня осуждаешь.

— Я собираюсь выяснить, что стало с твоим сыном. Какая разница, что я при этом думаю.

— Все, что я хочу сказать: Мэтис — не дурак. Совсем не дурак. И нам достаточно просто спросить.

— Знаешь, лично я впредь планирую держаться от него подальше.

— Хочешь сказать, на тебя его харизма не действует?

— Еще как действует, в этом-то и проблема. Он мне нравится. А вот мои мозги говорят: это же очевидно. Мэтис преступник и…

— Я тоже, получается, преступник.

— Но не детоубийца, — я поднимаю бутылку. — Все, давай заканчивать и двигать домой.

Глава 16 Поиск

Дела, папки с которыми передал мне Корман, похожи одно на другое. Практически каждый пропавший ребенок жил в неблагополучной семье, и выяснить подробности случившегося во многих случаях не удавалось вообще. Иногда вся семья спешно собиралась и уезжала до того, как полицейские успевали прийти поговорить. Как минимум половина пропавших детей была из семей нелегальных иммигрантов. Мурашки пробегают по коже от понимания, насколько больше таких пропаж могло быть на самом деле, потому что родители были слишком напуганы перспективой собственной депортации или заключения, чтобы обращаться в полицию. И я даже не хочу представлять, каким кошмаром должна оборачиваться для родителей невозможность пойти в полицию в подобной ситуации.

После анализа новых данных Предокс показывает карту города, поверх которой отмечена фиолетовым зона, где мог действовать наш хищник. Скорее всего, анализ данных о том, где люди покупают телефонные карточки и заказывают международные звонки в Мексику или Центральную и Южную Америку, выдал бы очень похожую картину. Я решаю начать с точки, находящейся ближе всего к предполагаемому месту пропажи Кристофера, и разобрать ближайшие к ней случаи. Год назад бабушка Райна Перкинса заявила в полицию о его исчезновении. Он ушел с продленки в школе, но домой так и не вернулся.

Его отец находился в бегах, а по поводу опеки над ребенком шел суд, поэтому первым предположением было, что это дело внутрисемейное. В более позднем отчете Кормана сообщалось, что на момент пропажи отец находился в тюрьме городка Хендерсон, Невада, а значит, не мог похитить ребенка.

Приятная чернокожая женщина преклонных лет встречает меня внутри общественного центра. Она раскладывает по столам раскраски в ожидании детей.

— Здравствуйте, молодой человек. Чем я могу вам помочь?

— Здравствуйте. Я Тео Крей, и я проверяю кое-какие данные по нескольким случаям пропажи детей.

На ее лице отражается печаль.

— О господи, это из-за Латроя?

— Латрой? — я перепроверяю свои записи. — Кто такой Латрой?

— Он пропал три недели назад. Я звонила ему домой, но никто не берет трубку. Я обратилась в полицию, они сказали, что его мать арестовали. Но его бабушка не знала, где мальчик, думала, его забрала опека.

Господи боже мой, ну и бардак!

— На самом деле я по поводу Райана Перкинска. — Я достаю фотографию. Правда, она сделана издали, и разобрать можно не слишком много.

— А, да, вспомнила. Но я думала, его забрал отец.

— На самом деле нет.

— Ох… — она прикрывает рот ладонью. — Через нас проходит столько детей, всех не упомнишь.

Да вот поди ж ты. Два ребенка, пропавших из одной группы продленного дня для неблагополучных детей. Будь у меня ребенок, я бы лучше отправил его шататься по улице.

Спокойно, Тео. Это заведение пришлось создать потому, что существуют неблагополучные семьи. А эта женщина делает все, что может, чтобы дать им хоть какое-то спокойствие и стабильность.

— Можете рассказать о мальчиках? Они были знакомы?