Увеличительное стекло

— Потому я здесь! Я всего лишь невежа-биолог в поисках просвещения.

— Ладно, прощен. То, что вы называете вуду — скорее всего, смесь фольклора африканских рабов с католицизмом. Но кроме этого есть вуду как целостные африканские религии, существующие за пределами Африки.

Большинство религий, которые не построены вокруг центрального священного текста, например Корана или Ветхого Завета, становятся чрезвычайно утилитарными и вбирают все новое, что так или иначе вписывается в общую картину. Например, в нью-орлеанском вуду присутствует множество элементов французского католицизма, а в бразильском преобладают местные черты.

Думаю, вы не хуже меня знаете, что такие черты, как зеленые глаза или белая бесцветная кожа и волосы, чуть ли не во всех культурах считались сверхъестественными, их носители — отмеченными богом или богами. Проблема в том, что в некоторых культурах это был признак злого божества, а его носители подвергались гонениям. В Африке их называли «ведьмиными детьми» и убивали в отдаленных деревушках до тысячи в год. Да и в Америке родимое пятно не той формы могло стать «знаком Сатаны» совсем не так давно.

— Значит, убийца пытается уничтожать ведьминых детей?

Мириам обдумывает эту мысль.

— Возможно. Но в сообществах, где такие ритуальные убийства распространены, избавиться пытались от кого-то хорошо известного, ребенка, которого считали источником бед и проклятий. А я так понимаю, ваш убийца с детьми раньше знаком не был.

— Скорее всего, так.

— В каком состоянии были найдены тела?

— Все, что я видел — кости и фрагменты тканей. Что именно извлекли из земли, я не знаю. По этому поводу полиция не выдала ровным счетом никакой информации.

— А те кости, что вы нашли? Они были в составе скелета или разрозненными?

— Все по отдельности.

— Очень интересно, очень!

— Что?

— Похоже, тела были расчленены.

— Да, так от них легче избавиться.

— Необязательно, особенно если у вас в распоряжении огромный задний двор. Скорее всего, тела детей разделали, как туши.

У меня к горлу подступает ком.

— Зачем?

— Он не просто убивает ведьминых детей, он забирает части тел для магических целей.

Меня начинает тошнить.

— Значит, все-таки ритуал? Культ?

— Ритуал, да, но вряд ли какого-то конкретного культа. И это даже хуже, чем вы думаете.

— Да что же, ей-богу, может быть хуже, чем маньяк, разделывающий детей, чтобы творить магические заклинания.

— Скорее всего, он их ест.

Повисает тишина. Все, что говорит профессор Мириам, складывается в стройную картину. Но для меня факты, на основании которых она сделала эти выводы, были слишком разрозненны и обусловлены непривычными шаблонами поведения, чтобы я мог связать их воедино сам.

— Будем надеяться, они скоро его поймают. Они же кого-то нашли в Бразилии.

Я качаю головой.

— Да, бразилец может быть как-то причастен, но не думаю, что это убийца. Последний ребенок пропал, когда он уже сидел в тюрьме.

— Этого тоже по телевизору не говорили.

— Не говорили. Они думают, что убийства происходили только в Лос-Анджелесе.

Она смотрит мне прямо в глаза своим пронзительным взглядом.

— О господи, только не здесь…Только не снова!

Глава 39 Оккультные товары

В жизни мне не раз приходилось сталкиваться с различными проявлениями религиозности: от техасских церквей, куда меня пытались затащить родственники, до шаманов и целителей, которых я встречал в южноамериканских джунглях во время полевых исследований. Однажды меня напоили снадобьем, которое вызывало у местных эйфорию и галлюцинации, я пришел в себя на дереве, где кричал, подражая обезьянам. Через десять лет мои коллеги, вернувшись из экспедиции в Гондурас, рассказывали, что местные спрашивали их, когда вернется Человек-Обезьяна из Америки.

И тем не менее, пробираясь по захламленному магазинчику метафизических товаров «Ботаника Иве», расположенному в бедном районе Атланты, я понимаю, что, пройдя по краю и даже приняв символическое участие в каких-то ритуалах, я никогда по-настоящему не погружался в атмосферу магии и колдовства. Магазинчик битком набит молельными свечами, порошками и маслами, этикетки на которых гласят что-нибудь типа «Голубиная кровь» или «Счастливый порошок мистера Гаера», а также кучей тотемных предметов от перьев до камней с приклеенными на манер глаз ракушками.

Я понятия не имею, что все это символизирует. Есть ли у каждого из этих предметов своя волшебная история? Или мистер Гаер просто предприниматель, который любит выпускать необычные товары.

Мое внимание привлекает тот факт, что на некоторых товарах указан регион происхождения, и это Лос-Андже-лес, что заставляет меня задуматься, что я мог упустить важное направление поисков, пока был там.

Владелец магазинчика — жилистый пожилой мужчина с кожей цвета красного дерева и внешностью, которая говорит, что в его роду были южноамериканцы. Когда я вошел, он по телефону объяснял кому-то, что «Змеиный укус» — что бы это ни было — кончился недели три назад, но уже очень скоро будет новый завоз. Как удачно!