Увертюра к смерти

Фокс ушел. Аллейн, в состоянии, близком к трансу, смотрел, не отрываясь, на поверхность туалетного столика, затем задумчиво покачал головой и вернулся на сцену. Он услышал звук рожка мотоцикла, и через минуту дверь открылась. Роупер и Файф вошли, как заботливые пастухи, но между ними шла не овца, а маленький человечек, который выглядел так, как будто его только что вынули из бочки с водой.

Саул Трантер оказался стариком с очень неприятным лицом. У него были маленькие, близко поставленные свиные глазки, которые косили, бесформенный крохотный нос и неряшливый щербатый рот. Он неопределенно-злобно усмехался. От него очень сильно пахло давно не мытым старческим телом, мертвыми птицами и виски. Роупер осторожно поддерживал его, словно старик был орхидеей, найденной в лесу с большим трудом.

— Вот он, сэр, — сказал Роупер. — Это — Саул Трантер, без сомнения, вредитель, пойманный на месте преступления с двумя фазанами эсквайра и с дымящимся ружьем в руке. Два года ты водил нас за нос, не так ли, Трантер, старая лиса? Я подумал, что мне необходимо прийти, сэр, так как я имею к этому непосредственное отношение.

— Очень хорошо, Роупер.

— А теперь, Трантер, — сказал Роупер, — ты будешь говорить со старшим инспектором и дай ему узнать всю правду, раз уж тебе так не терпится рассказать что-то.

— Эх, сыночки мои, — сказал браконьер свистящим голосом. — Это что, тот инструмент, который совершил убийство? — И он указал своей неописуемо грязной рукой на рояль.

— Тебя это не касается, — строго одернул его Роупер.

— Что вы хотите сказать нам, Трантер? — спросил Аллейн. — О боже, да вы же весь мокрый, как водяная крыса!

— А я был на Клаудифолде, когда они поймали меня, — сообщил господин Трантер.

Он немножко пододвинулся к обогревателю, и от него пошел пар.

— Эх, вот они меня и поймали, — сказал он. — Думаю, это должно было случиться рано или поздно. Эсквайр будет членом комиссии в суде и покажет всю свою власть, без сомнения, так как в его лесах я расставлял ловушки и стрелял последние двадцать лет. Трусливый человек, он забыл бы о своих глупых, самодовольных манерах, если бы знал, что у меня есть вам сообщить.

— Этого не нужно говорить, — строго сказал Роупер. — Вы на волосок от каторги на целый месяц.

— Может быть. А может быть, и нет, Чарли Роупер. — Он скосил глаза на Аллейна. — У меня есть что вам рассказать, и это перенесет вину с этой пушки на того, кто установил ее. Я думаю, рука закона должна после этого стать более легкой на моих старых плечах.

— Если в вашей информации будет что-либо полезное, — сказал Аллейн, — мы сможем замолвить за вас словечко. Но обещать не могу. Сами понимаете. Сначала я должен услышать ваш рассказ.

— Так не пойдет, мистер. Сначала обещайте, история потом, такой у меня девиз.

— Но не у нас, — холодно ответил Аллейн. — Это выглядит так, будто вам нечего сказать, Трантер.

— Значит, угрозы — это ничего? Значит, проклятья — это ничего? Значит, молодой парень, пойманный, как и я, на месте преступления с хорошенькой птичкой, как будто залетевшей в его ловушку, — это ничего?

— Ну?

Фокс пришел в зал, присоединился к группе вокруг обогревателя и уставился своим наметанным глазом на Трантера. Пришел Найджел и снял свой макинтош, по которому струями стекала вода. Трантер с беспокойством покрутил головой, искоса глядя то в одно лицо, то в другое. В уголках губ у него появилась струйка коричневой слюны.

— Ну? — повторил Аллейн.

— Сердитые люди со сжатыми кулаками — это были Джернигэмы, — сказал Трантер. — Что для них птичка или две! Я против всех этих проклятых скряг, такая у меня позиция. Они — тираны, и могила по ним плачет, и по отцу и по сыну.

— Роупер, лучше отведите его назад.

— Э, нет, я расскажу вам. И если вы не отдадите мне должное, будь я проклят, если не брошу это в лицо мировому судье. Где у вас ручка и бумага, люди? Я лучше напишу.

Глава 22 Письмо к Трой

1

— В пятницу днем, — сказал господин Трантер, — я был на Клаудифолде. Не важно зачем. Я спускаюсь вниз своим путем, очень, на самом деле, хитрым путем, всегда таким спокойным, как лунный свет. Я спустился с холма на Топ-лейн. Не важно зачем.

— Я вовсе этим не интересуюсь, — сказал Аллейн. — Продолжайте.

Господин Трантер бросил на него полный сомнений взгляд и глубоко вдохнул.

— Я был уже почти на Топ-лейн, когда услышал голоса. Женский голос и мужской голос, и очень злые голоса. «Ах, — подумал я. — Там внизу кто-то есть, и скандалят что есть сил, вот в чем дело, — подумал я, — дорога эта не для меня, особенно со всем тем, что у меня в руках и в карманах тоже». Хотя, не важно, что это было. Итак, я подкрадываюсь ближе, пока наконец не оказался близко от них на насыпи над дорогой. Там есть огромный старый бук, дерево это, значит, растет там, и я лег на землю и пополз вперед, изворачиваясь, как змея, пока я не посмотрел вниз на дорогу. Вот так. И что я там увидел?

— Что же вы увидели?

— Ага! Я увидел молодого Генри Джернигэма, гордого до смерти, с дьявольским выражением на лице и с этой ректорской кошечкой в своих объятиях.