Увязнуть в паутине

Проследи несколько дней за Рудским. У меня нет абсолютно ничего, чтобы выдвинуть обвинение, но пока что он наиболее подозрителен. Боюсь, что он смоется, и дело можно будет прикрывать.

— Как это: прикрывать. Ты не веришь, что энергичная польская полиция его найдет?

— Ой, только не смеши мен. В этой стране достаточно не проживать по адресу прописки, чтобы исчезнуть навеки.

Кузнецов расхохотался.

— Мало того, что чинуша, так еще и циник, — сказал он, собираясь уже уходить. — Передавай от меня привет своей супер-красивой и супер-сексуальной жене.

Шацкий повел бровью. Он не был уверен, говорит ли Кузнецов о той самой женщине, которая шастала по его дому, каждый день страдая от все новых болей.

2

По дороге в собственный кабинет Шацкий забрал из канцелярии папку дела. Порядковый номер 803/05. Невероятно. Выходит, очень скоро у них будет тысяча зарегистрированных следственных ведений, и прошлогодний рекорд будет запросто побит. Похоже на то, что небольшая по площади поверхность варшавского центра — это самое темное пятно на криминальной карте Польши. Правда, большая часть из проводимых следствий касалась хозяйственных, бухгалтерских и финансовых мошенничеств, которыми занимался особый отдел — в результате того, что юридические адреса чуть ли не восьмидесяти процентов всех фирм в Польше располагались между площадью Любельской Унии и Банковской площадью — но хватало и обычных уголовных дел. Почти два десятка прокуроров в «первом СО», то есть первом следственном отделе прокуратуры занималось грабежами, разбоем, случаями насилия и избиения. А частенько — и делами, которыми, в теории, должны были заниматься отделы по борьбе с организованной преступностью из окружной прокуратуры. На практике же, звезды из ОП выбирали для себя наиболее интересные случаи, а «обычные стрелялки» оставляли в районе. Результат был такой, что прокурор из ОП в окружной прокуратуре имел на руках пять-шесть дел, а районный прокурор — несколько десятков. А на самом деле — несколько сотен, если собрать следствия текущие, отложенные в шкафы, те, в которых необходимо обнаружить какого-нибудь свидетеля; те, что ожидают рассмотрения в суде, откладываемые и отсрочиваемые надцать раз. Шацкий, у которого и так была комфортная ситуация для районной прокуратуры, поскольку он занимался исключительно убийствами, на прошлой неделе пересчитать, сколько висит на нем дел. Вышло сто одиннадцать. Вместе с убийством Теляка — сто двенадцать. Сто одиннадцать, если сегодня вынесут надлежащий приговор по делу Пещоха. Сто тринадцать — если судья решит возвратить дело в прокуратуру на доследование. Хотя не должен был, все было идеально приготовлено, а Шайнерт был, по мнению Шацкого, самым лучшим судьей во всем варшавском округе.

К сожалению, из года в год отношения прокуратуры с судами складывались все хуже и хуже. Несмотря на то, что работа прокурора была ближе работе судьи, чем полицейского, а сама прокуратура представляла собой «вооруженную десницу» третьей власти, дистанция между чиновниками с фиолетовым и красным обрамлением тог только увеличивалась. Месяц назад начальница Шацкого поехала в Лешно[26] просить, чтобы ей был назначен как можно быстрый срок рассмотрения по громкому делу многократного изнасилования в спортивном клубе на Нововейской. Так там ее просто отругали: женщина услышала, что суды, мол, независимы, так что никакая прокурорша не станет им говорить, как следует работать. Смешно. Ладно, когда по причине враждебности возникали словесные притеснения. Хуже, когда шли приговоры. Иногда у Шацкого складывалось впечатление, что выигранным может быть лишь то дело, когда обвиняемый уже в первый день следствия во всем признался, а потом трижды повторил это в зале суда. Любое другое дело — сплошная лотерея.

Он бросил зонтик в угол комнаты, которую, в течение ближайших двух недель не должен был ни с кем делить, поскольку его коллега с больным ребенком на две недели отправилась в санаторий. Уже третий раз в этом году. Правда, он получил два ее дела, зато, по крайней мере, можно будет не глядеть на тот бардак, который та постоянно устраивает вокруг себя. Теодор уселся за стол, на котором всегда старался поддерживать безупречный порядок, и вынул листок с телефонами людей с Лазенковской. Он уже взял трубку, когда в комнату сунула голову Марыля, секретарша начальницы.

— Тебя приглашают в салоны, — сообщила она.

— Через четверть часа.

— Она сказала, цитирую: «Если скажет, что через четверть часа, тогда скажи, что я передала: немедленно».

— Сейчас буду.

— Она сказала, цитирую…

— Сейчас буду, — ответил, акцентируя, Шацкий, красноречиво указывая на трубку, которую держал в руке. Марыля повела глазами и вышла.

Шацкий быстро договорился о встрече после обеда с Барбарой Ярчик и Ханной Квятковской. Небольшие проблемы были лишь с Эузебием Каимом.

— У меня сегодня встреча за городом.

— Отмените ее, пожалуйста.

— Это очень важная встреча.

— Понимаю. Мне будет лучше отметить вам визит у меня или сразу же обратиться с ордером на арест?

Долгая тишина в трубке.